С миссией милосердия

1.

В светлой тишине Бруклинской синагоги за столом одиноко сидел Рэбэ Шлита. И хотя за плечами этого мудрого продолжателя истории евреев были долгие годы жизни, на лице светилась любовь к Богу, а глаза излучали теплую энергию милосердия и добра.

Но где-то там, далеко в глубине души, лежала печаль. Печаль расставания со своим учеником Самуилом Плоткиным.

За годы работы руководителем центра Любавической общины в Бруклине у него было много учеников, и каждому он передавал свои знания, учил любви не только к евреям, но и ко всем людям. Учил, чтобы их любовь к Богу была обращена лицом к свету. Но Самуила он любил, как своего сына.

– Вот поэтому, – подумал Рэбэ, – и не хочу с ним расставаться…

В синагогу вошел Плоткин. Черная, с широкими полями шляпа и аккуратная седая борода делали его похожим на актера. На глазах Самуила были слезы. Он тоже любил учителя и тоже не хотел с ним расставаться.

– Шалом, Рэбэ! Вот и пришла пора прощаться. Вечером улетаю.

Слова застревали у него в горле. Хотелось плакать.

– Присядь на дорогу! – сказал Шлита.

Глаза восьмидесятишестилетнего философа, писателя, к которому ехали за советом со всего мира, потускнели.

– Твоя миссия на Украину – это возрождение древней культуры евреев, их традиций, обрядов. Помни наши заповеди. Народу, который забывает свои корни, грозит опасность: он может исчезнуть, у него нет будущего. Ты – пионер либеральной организации, уезжающий в Советский Союз на работу. Именно на твои плечи тяжелой ношей ложится эта миссия. Там своим личным участием ты будешь обогащать и продолжать историю евреев.

На какую-то минуту Рэбэ Шлита замолчал. Его темно-голубые глаза ласково смотрели на Плоткина.

Самуил хотел поблагодарить учителя за доверие, но слова снова застряли комом в горле…

Рэбэ не случайно остановился на кандидатуре Плоткина. Именно сейчас, когда Горбачев начал перестройку, гласность дала возможность открыто действовать всем конфессиям. И такие, как Самуил, нужны были там, в Советском Союзе. Тем более, что судьба Плоткина – это судьба тысяч евреев, эмигрировавших в США.

Родился Самуил Абрамович Плоткин в 1931 году в Ленинграде. В начале войны вместе с родителями эвакуировался на Урал, потом – в Среднюю Азию, в Самарканд. В начале пятидесятых годов семья вместе с польскими эмигрантами выезжает в Польшу, а затем – в Париж. Здесь учился на раввина, окончил Сорбонский университет. И вот уже тридцать лет в Америке. Профессор, преподаватель высших еврейских школ.

2.

ВСЕМИРНО известный Бердичев – колыбель еврейской нации – встретил Рэбэ около полудня. Во дворе синагоги подростки играли в карты. Они настолько были увлечены игрой, что не обратили внимания на подъехавшее такси с киевскими номерами. И лишь тогда, когда из него вышел и направился к дверям синагоги незнакомец, один из них бросил игру:

– Дядя, а дядя, дай доллар! Ну шо, тебе жалко? Дай!

Все это напомнило Плоткину эпизод из книги “Двенадцать стульев”. Но там беспризорник просил десять копеек, а тут – доллар.

– Времена меняются, а вместе с ними растут и цены, – подумал он и полез в карман за кошельком.

Но только Рэбэ вынул кошелек, как тут же к нему подбежали еще несколько подростков. Выделил из своего бюджета четыре доллара, которые моментально перекочевали к ним в руки. Подростки сразу потеряли интерес к незнакомцу.

Рэбэ Плоткин за свою жизнь бывал в разных синагогах, но Бердичевская произвела на него сильное впечатление, хотя была построена до Октябрьской революции. Она и сейчас сохранила свой первозданный облик. А то, что немного захламлены да и засыпаны ее подвалы, так глаза боятся, а руки делают.

Эту оптимистическую ноту Плоткина прервал подошедший Александр Косой.

– Ничего не надо говорить! Я Вас сразу узнал. Вы – наш новый раввин. А я – Косой.

Плоткин с удивлением посмотрел на незнакомца, но косоглазия его не заметил.

– Нет, Вы меня неправильно поняли: Косой – это фамилия, а зовут меня Александр Ильич. Он протянул Плоткину руку.

Пожав ее, новый Рэбэ высказал свое приятное впечатление о синагоге.

– Видите ли,– заметил Александр Ильич. – Последнее время никто не занимался синагогой. Но, надеюсь, с Вашим приездом она оживет и станет центром еврейской религии на Украине. А там, смотри, ее услугами будут пользоваться и иностранные туристы.

Еврейская религиозная общественность Бердичева отнеслась к фантастическим планам нового главы синагоги с недоверием, но с каждым днем оно разрушалось, как карточный домик. Особенно тогда, когда в подвалах были оборудованы классные комнаты и построили “микву” – специальный бассейн, что особенно важно для еврейской религии.

Вечером, после молитвы, к Рэбэ подошел председатель иудейской общины Давид Крысс.

– Рэбэ! Я вижу, что благодаря Вам бердичевские евреи после длительной спячки стали просыпаться. Теперь Вы полностью можете рассчитывать на нашу помощь. Отныне Ваши планы станут общими.

– Мазл тов![1] – подумал Плоткин. – А это уже первая победа. Значит, я нужен им.

– Надеюсь, что с Вашей помощью, – продолжил Крысс, – мы даже сможем построить усыпальницу Леви Ицхака Бердичевского. Это мечта всей моей жизни, и для ее осуществления я кое-какие наброски уже сделал. Остановка только за деньгами.

Крысс достал из внутреннего кармана пиджака проект будущей усыпальницы.

– Д-а! Здорово у Вас получилось! – заметил Плоткин. – Но насколько мне известно, Вы по профессии зубной техник, а не строитель.

– Это не только моя работа, – с гордостью произнес Крысс, – но и моего сына Леонида Мущицкого, который работает в проектном бюро архитектора города. Вот и помог изготовить проект.

– Отлично! Отлично! За деньгами, думаю, остановки не будет, – заверил Плоткин. – Уверен, что и мэр города Хилюк поможет нам. Кстати, завтра у меня с ним встреча. А сейчас, извините, спешу в городскую больницу.

А когда на открытии школы Ешива среди своих учеников рэбэ узнал тех подростков, которые просили деньги в день его приезда, вера в победу укрепилась.

С каждым днем желающих посещать синагогу ставало все больше и больше. Здесь сложились благоприятные условия для проведения еврейских праздников. Стали возрождаться традиции, еврейская культура.

3.

В ТОТ вечер Плоткин долго не мог уснуть. После посещения городской больницы у него рождается план помощи бердичевлянам одноразовыми шприцами и медикаментами. Но после двухчасового умственного напряжения устал и заснул. Едва проснувшись, поутру перезвонил в Америку. А потом сразу же сел за письменный стол и принялся что-то подсчитывать на калькуляторе. К этому времени у него появились новые идеи.

– Этот вопрос нельзя откладывать, – подумал он. – Сейчас же надо встретиться с мэром города.

Выпив чашечку кофе, Плоткин взял свои подсчеты, калькулятор и направился в исполком.

Он вошел в приемную мэра города и попросил разрешения у его секретаря зайти к Алексею Алексеевичу Хилюку.

– Алексей Алексеевич еще не пришел, но вот-вот должен быть, – ответила Татьяна Семеновна. – Может, Вы зайдете к его заместителю.

– Нет, нет. Мне необходимо поговорить именно с Алексеем Алексеевичем.

– Тогда садитесь, пожалуйста, он придет с минуты на минуту.

Минут через десять пришел Хилюк.

– О-о-о! Кого я вижу? Господин Плоткин! Чем могу служить?

Мэр пригласил Плоткина в кабинет.

– Я хочу помочь городу медикаментами и одноразовыми шприцами, – начал Рэбэ. – Мой друг вице-мэр города Ньюсквира штата Нью-Йорк Данил Голдштейн очень состоятельный человек. Сегодня утром я разговаривал с ним по телефону и договорился за пятьдесят тысяч одноразовых шприцов. Первую партию – десять тысяч – мы можем получить уже через неделю. Ваша задача – решить проблемы на таможне.

– Спасибо большое, – ответил Хилюк. – Очень любезно с Вашей стороны. Ваше предложение принимается.

– И еще один вопрос, – обратился к мэру Плоткин. – Давид Крысс предлагает построить усыпальницу Леви Ицхака Бердичевского. Как Вы смотрите на это?

– Вот это как раз я и хотел Вам предложить. Но Вы опередили меня. Рад, что мои мысли переплетаются с Вашими, – ответил Алексей Алексеевич. – Если построим усыпальницу, в Бердичев смогут приезжать паломники со всего мира. И о нашем городе заговорят на всем земном шаре.

Хилюк посмотрел на часы и продолжил:

– Давайте не будем откладывать этот вопрос на потом. Заберем Крысса с работы и на месте будущей усыпальницы определимся. Поедем?

– Поедем! – согласился Плоткин.

К месту, где покоится прах цадыка, проехать на “Волге” было трудно, Едва заметная заросшая дорога была захламлена. То тут, то там в беспорядке лежали надгробники, старые деревья.

– Настоящие джунгли, – заметил Хилюк.

– И Вам не стыдно, – обратился он к Крыссу, – что так запущено последнее пристанище евреев? Я могу понять Плоткина. Он – новый человек в Бердичеве. Вы – коренной житель, председатель иудейской общины. Кому, как не Вам, тут надо наводить порядок!? Или Вы думаете, что этим вопросом должен заниматься мэр города!?

– Да я, да мы, – оправдывался Крысс.

– Привлеките общественность, прихожан синагоги, – предложил Хилюк. – А если этого будет недостаточно, попросим директора СПТУ-12 организовать субботник. Под лежачий камень вода не течет. Согласны?

– Согласен! – ответил Крысс.

Так, разговаривая, незаметно пришли к месту, где покоится Леви Ицхак Бердичевский.

Разложив прямо на земле проект будущей усыпальницы, стали вносить в него изменения, поправки.

– Ну что ж, – сказал Хилюк, – строительными материалами поможем, выделим солдат для расчистки территории. А остальное – за Вами, но, пожалуйста, каждую неделю информируйте о проделанной работе.

На том и решили.

За полтора месяца усыпальница Леви Ицхака Бердичевского была построена. Как бы ни был занят в эти дни Алексей Алексеевич Хилюк, но находил время, чтобы не только по телефону поинтересоваться, как идут дела, но и приехать на место и лично проконтролировать строительство, помочь, чем нужно.

На митинге, посвященном открытию усыпальницы, он вручил Давиду Крыссу и Самуилу Плоткину проспект с картой захоронения цадыков на Украине. В проспекте стояла фамилия Леонида Мущицкого как автора проекта усыпальницы в Бердичеве.

– Усыпальница Леви Ицхака Бердичевского, – сказал Хилюк, – это еще одно подтверждение того, что мы пытаемся сохранить все, что связано с историей нашего города. Пусть он будет моим скромным подарком еврейской общине и всем евреям, которых судьба разбросала по всему миру.

4.

А ЧЕРЕЗ две недели в кабинете мэра города состоялась передача первой партии шприцов господином Голдштейном, приехавшим из Штатов.

Плоткин вышел радостный и довольный тем, что ему удалось хоть чем-то помочь бердичевлянам.

Через два дня после передачи медикаментов в синагогу зашел Лев Тартаковский. Плоткин и Крысс сидели рядышком и о чем-то тихонько разговаривали.

– Шалом! – бодро проговорил Тартаковский. – Вы похожи на заговорщиков.

– А мы и есть заговорщики, – пошутил Плоткин.

– Думаем, как увековечить память о расстрелянных мирных евреях в годы войны, – объяснил Крысс.

– У нас троих, наверное, телепатия, – ответил Тартаковский. – Ведь я тоже по этому поводу пришел поговорить: в сентябре ведь День Памяти.

– Большую часть финансовых затрат беру на себя, – сказал Плоткин. – А вы согласуйте, где его можно изготовить в короткий строк, ведь до сентября осталось чуть больше месяца. Думаю, что Хилюк пойдет нам навстречу, поможет с проектом.

…Главному архитектору города Александру Степановичу Коляде Хилюк поручил изготовить проектную документацию и установку памятника. При этом заметил, что срок – неделя.

Все эти дни Самуил Плоткин хоть на несколько минут забегал к главному архитектору, интересовался, как продвигаются дела, вносил свои коррективы, подгонял его.

– Да не беспокойтесь, Рэбэ. Тут работы осталось на два дня. В четверг заберете, – успокоил его Коляда и добавил: – Но обратите внимание на тех людей, которые будут устанавливать памятник. Вот у них и надо будет стоять над головой. Хоть делают качественно, но могут не успеть.

– А с ними будет заниматься Лева Тартаковский.

– О-о-о! Там, где Лева, там победа, – заметил Коляда и объяснил: – Я разрабатывал проект под установку танка-памятника для нашего города в честь его освобождения от немецко-фашистских захватчиков, так Лева заставлял меня чуть ли не ночевать вот в этом кабинете. Напористый, как танк.

– Мне о нем рассказывали, вот я и поручил ему этот участок работы.

5.

УТРО выдалось пасмурное, и небо было затянуто низко нависшими облаками. Густой, теплый дождь помыл мостовую и тротуары. По мокрой мостовой с шипением, разбрызгивая лужи, проносились автомобили. Город просыпался.

Настойчивый междугородний звонок застал Плоткина еще в постели. Усилием воли он прогнал сон и, нащупав телефон, поднял трубку:

– Алло! Слушаю вас!

Голос на другом конце провода был ему знаком. Звонил один из его бывших учеников Ицхак Коган, который, как и он, выполнял свою миссию, только в Москве.

– Не хотелось Вас беспокоить, Рэбэ, в такую рань, – сказал он, – но у меня хорошая новость: молва о Вашей миссии милосердия дошла и к нам в Россию. В Москве говорят о Бердичеве как о культурном центре, в котором развиваются еврейские национальные традиции. Зная, какие трудности переживает Украина, наша Любавическая община на вашу синагогу пришлет медикаменты, распоряжайтесь на свое усмотрение.

Этот звонок не только обрадовал Плоткина, но и убедил еще раз в том, что со своей миссией милосердия он справляется отлично.

А через час опять позвонили. Но уже – в дверь. На пороге стояла группа незнакомых ему людей.

– Мы из Житомира, – представился от их имени мужчина. – Наслышаны много о Вашей деятельности, высокой образованности, хороших стремлениях, умении общаться с людьми. Вы прекрасно владеете русским языком. А у нас в областном центре тоже есть синагога. Но она в очень запущенном состоянии. Местное руководство передало ее нам, верующим евреям. Вот поэтому и приехали к Вам за помощью. Хотим возродить еврейскую религию, ее обряды и традиции. Но у нас нет раввина.

Плоткин внимательно слушал, и перед его глазами предстал учитель Рэбэ Шлита с напутственными словами: “Твоя миссия на Украину – это возрождение истории евреев, их религии. Помогай ближним – и тебе воздается”.

На какую-то долю секунды Плоткин задумался: сумеют ли два новых раввина – Абрам Гурков и Мойша Таллер, недавно приехавшие из Штатов на стажировку в Бердичев, заменить его?

– Смогут! – уверенно подумал он. – А если что не так, то не насовсем ведь уезжаю, буду приезжать сюда, помогать им. Ведь ремонт в синагоге почти окончен. Двери и окна заменены на новые, построена и функционирует котельня.

Ответ его был краток:

– Согласен!

6.

И СНОВА тяжелый, изнурительный труд… Днем – ремонт синагоги, а вечером в школе Ешива Плоткин преподает иврит, читает историю еврейского народа. Каждый вечер собирается в синагоге не только молодежь, но и люди старшего возраста. Все это радовало его: наконец-то и в Житомире евреи тянутся к национальной культуре. Плоткин каждый раз радовался, как ребенок, когда видел в классе нового ученика.

Одно только не давало ему ночью спокойно спать. Думал о том, что поздно приехал, что много потеряно времени. Правда, скучал он и по Бердичеву. Ведь как-никак, а именно этот город стал трамплином в его трудной миссии милосердия. Не давала уснуть и мысль, что не все сделал для Бердичева.

В такие бессонные ночи он старался успокоить себя:

– Конечно, не все сделал, что мог сделать. Но ведь он не виноват, что его пригласили в Житомир. Ведь в Бердичеве, как говорят, лед тронулся. И не без его помощи. Ведь там уже активно действует Любавическая религиозная община, работает воскресная школа, открыт женский клуб, есть богатая библиотека, которую он привез из США. А как проводятся еврейские праздники! Последние три года при общине работает летний лагерь для детей. Со временем он планирует открыть и детский сад.

Конечно, он бесконечно благодарен мэру города Алексею Алексеевичу Хилюку за его понимание и большую помощь общине. Такое не забывается никогда.

И Самуил Плоткин засыпает с мыслью, что начнется новый день, а его, представителя миссии милосердия, ждут новые дела.

…Но кто знает, не приедут ли снова к нему евреи из какого-либо города Украины с просьбой помочь им. Такое тоже возможно. И тогда, наверное, Рэбэ Плоткин не сможет отказать им: ведь миссия милосердия не знает границ. Ее представители там, где они нужны, где их ждут. И один из них – наш герой Самуил Абрамович Плоткин.

---

[1] Мазл тов! – походить з ідиш. Дослівно означає “Доброго щастя!”.