Посланник Леви Ицхака

Разве мог подумать Фавиш Менглович, что всего лишь один сон может изменить его судьбу? Нет! Если бы даже это сказал его большой друг Мойша Ландау – адвокат с мировым именем, к советам которого он всегда прислушивался, как к голосу Всевышнего, Фавиш ни за что не поверил. Такому не бывать!

Но это случилось в пятницу, когда над его бруклинской квартирой в небе загорелись звезды. Есть даты, которые в известном смысле, для семьи Менгловичей стали историческими. Это даты рождения его десяти детей. Но эту пятницу можно сравнить разве что с Божьей находкой. Хотя он где-то слышал, что праведный человек теряет ночью то, что приобретает днем. А чтобы получить это на следующий день, ему приходится работать так же много, как и в предыдущий. Но в ту ночь, с пятницы на субботу, он нашел то, что, как ему казалось, изменило всю его последующую жизнь.

Сон

Фавишу Менгловичу приснился вечерний Бердичев. Ранее бывать в этом старинном городе ему не приходилось. Вот идет он по улице Махновской (ныне Свердлова), а навстречу ни одной живой души. Все кругом, как вымерло.

– Напротив меня хоральная синагога и никого нет? – удивился он.

Посмотрел налево – никого, посмотрел направо – никого. Посмотрел на небо, а там сгустились огромные черные тучи. По спине Фавиша от страха побежали мурашки, и он поежился.

– Что же это такое? – подумал он. – Исконно еврейский город со своими пыльными улицами, покосившимися еврейскими хатками, а людей нет.

Снова оглянулся, опять никого. Грустно стало на душе, как будто один остался не только в этой тиши, но и на всем белом свете. Но что это? Синагога вдруг озарилась светом, словно миллионы молний сверкнули одновременно. Откуда-то сверху, из поднебесья, донеслась музыка. Она была медленной, спокойной и торжественной. Страх и грусть в душе Фавиша прошли и наступило спокойствие.

– Господи! – тихо прошептал Менглович, – прожил пятьдесят лет, а такой красоты не видел.

Небо стало светлым, как после дождя. Появилась радуга, которая прогнала оставшиеся тучи. Вместо них, словно яркие звезды, появились ангелы. В них Менглович узнавал своих умерших родственников. Нет, они не звали его с собой, им было достаточно того, что он их всех помнил и любил. Но по их лицам было заметно, что они возлагают на него огромные надежды. И на земле его ожидают большие события, важные дела и перемены.

Не успев переосмыслить все увиденное и услышанное, Менглович попятился назад. Но тут перед ним возник старец.

– Фавиш! – обратился к нему незнакомец, – я рабби Леви Ицхак, ты не должен бояться меня.

Менглович встретился с ним взглядом. В глазах незнакомца он увидел сердечную простоту, душевность и любовь к нему.

– Я встретился с тобой, чтобы помочь тебе, – сказал Леви Ицхак.

– Откуда вы знаете мое имя? – еле-еле выдавил из себя взволнованный Фавиш.

– Видишь ли, я жил много лет назад. С тех пор, как я отошел в мир иной, многое изменилось на белом свете. Но главные жизненные принципы остались те же. Просто в суете вашей бренной жизни вы забыли о заповедях Господних. Многие библейские истины стали не нужны сильным мира сего. Они забыли корни свои, пренебрегают законами Божьими. Я вижу, что мир перевернулся, – сказал рабби Леви Ицхак. – Раньше истина была разлита по всем улицам и площадям Израиля, и все говорили правду. Но когда приходили в Дом молитвы, не боялись и солгать. Теперь все наоборот. На улицах и городских площадях все лгут, а в синагоге признают истину. Ибо раньше так велось в Израиле: правда и вера была светочем в пути, и когда приходили на рынок и торговали, то от души исполняли изречение: “Пусть будет твое “да” справедливым и твое “нет” праведным”. Вся их торговля шла верно. Но когда приходили в Дом молитвы, били себя в грудь и восклицали: “Мы грешили, изменяли, грабили”. И все это было ложью, ибо были верны перед Богом и перед людьми. Ныне все наоборот. В торговле все лгут и обманывают, поэтому молитва их правдива.

– Дела в твоем бизнесе сейчас не очень хорошие, – продолжил Леви Ицхак. – Но тот, кто каждый день видит новый свет, свет, которого не было вчера, если он стремится к истинному служению, должен признать несовершенным свое вчерашнее служение, искупить его и начать все заново. А совершенный, уверенный в том, что он всегда совершает правильное служение и ни на шаг не отступающий от своего мнения, не воспринимает света; поэтому он следует за тем, кто постоянно как бы заново обращается к Богу.

Менглович задумался. Правильным ли путем идет он? Какое звено его жизненного пути дало трещину? Какой путь является правильным – путь скорби или путь радости?

Но бердичевский рабби опередил его.

– На жизненном пути человека есть два вида скорби и два вида радости. Если человек замыкается в скорлупе случившихся с ним несчастий и его покидает надежда – это худший вид скорби, о котором сказано: “Божественное Присутствие не водворяется в месте уныния”. Другой вид скорби – это благородная скорбь человека, понимающего, что он утратил. Точно так же и с истинной радостью. Тот, кто пренебрегает своей внутренней сущностью и среди пустых удовольствий не чувствует ее и не пытается вернуть то, что он утратил, – такой человек является глупцом. Но истинно радостный подобен человеку, дом которого сгорел, но он, чувствуя глубокую внутреннюю потребность, строит новый дом. С каждым камнем, который он кладет в стены нового дома, радость его возрастает.

Леви Ицхак на какую-то долю секунды прервал свой монолог, а потом продолжил:

– Ты же человек умный и воспитанный, способный творить большие дела. Послушай меня: пересмотри свои жизненные принципы; часто ли ты обращаешься к Священным Заповедям Господним? Ведь то добро, которое ты посеешь людям, вернется тебе многократно. В Бердичеве тебя ждут большие дела: построй ишиву, ведь школа – это жизненный фундамент, который даст основу знаний нашим потомкам. Возроди истоки еврейской культуры в этом древнем городе. Выполни мою просьбу, и тебя еще больше будут уважать за доброту к людям и помощь, с которой ты приходишь в трудную минуту. Ведь только очень чуткие и трудолюбивые, те, которые готовы в любой момент прийти на помощь, достойны уважения. Твой бизнес будет процветать, но для этого ты пройдешь через всякие трудности и испытания, которые с достоинством перенесешь. А Господь тебя за это вознаградит. Ведь никакой путь не бывает усеян розами без шипов. Всегда помни об этом.

Своим пламенным, экзальтированным монологом, произнесенном с сердечной простотой и теплотой, Леви Ицхак заставил Менгловича еще раз задуматься и переосмыслить свои поступки. Фавиш сразу же хотел ответить бердичевскому рабби, но не смог найти нужных слов. В голове у Менгловича один вопрос быстро сменялся другим: все ли я сделал для того, чтобы лучше жилось моему народу; какую посильную помощь и поддержку мог бы оказать людям, которые нуждаются в ней?

Как окаменелый, стоял Фавиш, собирая путающиеся мысли воедино, чтобы дать понять Леви Ицхаку, что благодаря ему он понял свой истинный смысл жизни, который заключался в том, чтобы делать всегда только добрые дела, а если и пошлет кто тебе зло, то возврати ему добром.

И в тот момент, когда Фавиш собирался поблагодарить рабби за совет, яркий свет потускнел, а на месте, где стоял Леви Ицхак, осталась лишь струйка серебристого дымка. Через секунду, когда все рассеялось, Менглович снова услышал легкую музыку. Только теперь она звучала с нарастанием, все быстрей и быстрей. В какой-то момент она прервалась. Исчезло все. Не стало и радуги. В кромешной тьме Менглович стоял один. Но ему отнюдь не было страшно. Не было ему и одиноко. На душе стало светло и спокойно. Так бывает только в детстве, когда рядом родители и ты чувствуешь их тепло, ласку и поддержку.

…Менглович проснулся в холодном поту. Что это было?

Потихоньку, чтобы не разбудить жену, поднялся и вышел в другую комнату. Некоторое время, не включая свет, стоял и думал над тем, что бы это могло значить? Сон, который изменит всю его дальнейшую судьбу? Судьбу его семьи? Или, возможно, это какая-то сказка, которая может присниться только в детстве.

Фавиш включил свет и подошел к книжному шкафу. Быстро хватая одну книгу за другой, он нашел нужный ему справочник.

Рабби Леви Ицхак Бердичевский… Несколько раз повторив это имя, как бы пытаясь его запомнить, он нашел в оглавлении своего каталога требующуюся страницу.

– Боже мой!

Руки его задрожали. Отложив книгу на стол, он вышел и умылся. Что могло так взволновать Фавиша?

Оказывается, что в справочнике есть глава о Леви Ицхак из Бердичева. Перелистав страницу, он углубился в чтение:

“Рабби Леви Ицхак родился в Замостье в 1739 году. Умер в 1809 году в Бердичеве…”

Следовательно, сон оказался правдой.

Фавиш, наделенный глубоким, цепким, аналитическим умом, понимал, что такой сон приснился не зря. В нем, как ему показалось, был некий пророческий смысл. Сейчас он должен трезво, как бы со стороны оценить все им содеянное. Ему только пятьдесят, в своей жизни он видел все и все испытал. Есть десять детей, красивая, очаровательная жена, преданные друзья, неплохое состояние. И как ему казалось, он всегда знал, что ему нужно в этой жизни.

– Неужели нужно прожить жизнь, – думал Фавиш, – чтобы понять саму тщетность бытия? Ведь сильный по-настоящему человек сам должен делать свою судьбу, свое счастье, бизнес.

“Что же могло произойти в моей жизни, чтобы приснился такой сон? – размышлял Фавиш. – Какое звено жизненного пути дало трещину?”. Ему захотелось посоветоваться с женой, которая для него всегда была высшим авторитетом. Он всегда беспрекословно повиновался своей красавице Рейчел. За все годы их совместной жизни у него даже не возникала мысль ослушаться ее.

Так уже было заведено в их семье, где существовало два мнения – его и жены. И, разумеется, в борьбе этих двух мнений перевес всегда был на стороне Рейчел. Ее острому, безотказному уму завидовали многие его друзья.

Фавиш приятно улыбнулся, вспомнив, как друзья говорили ему, что их семья – это идеал справедливости и любви, и что они с Рейчел стали очень похожи за годы совместной жизни.

У него перед глазами один за другим возникали эпизоды их жизни. Вот их с Рейчел свадьба, все завидуют: вот какая красивая пара. Рождение каждого из десяти детей. Их первые слова. Удачи и неудачи. Взлеты и падения. Потери и смерти близких и друзей. И, наконец, рождение их с Рейчел долгожданных внуков. Вспомнил все, что было в жизни хорошее и плохое. Все было для него очень важно и свято. Ведь это их родное. И даже, если было очень тяжело, они всегда подставляли друг другу свое надежное плечо. И это придавало уверенности в завтрашнем дне.

За спиной Фавиша послышался шорох, но он не обратил на него внимания. В комнату вошла жена. Только тогда, когда он почувствовал прикосновение теплых рук Рейчел, он очнулся.

– Что с тобой, родной? – тихонько спросила жена и поцеловала его нежно в щеку.

– Боже, – подумал Фавиш, – как хорошо, когда рядом есть человек, к голосу которого можно прислушаться и посоветоваться.

– Что-нибудь случилось? – повторила вопрос Рейчел.

– Рейчел, только что, во сне, я беседовал с Цадиком из Бердичева. Его имя – Леви Ицхак. Он мне сказал такие простые истины, о которых я должен был догадаться за свои пятьдесят лет сам. Этот, как мне кажется, вещий сон повернет нашу жизнь в лучшую сторону.

Мне приснился древний город Бердичев – колыбель еврейской нации. Кто знает. может, в нем есть и наши с тобой корни. Мы обязательно должны побывать в нем. Туда меня позвал великий Цадик.

Рейчел взволнованно посмотрела на мужа.

– Какой город? – переспросила она. – Мы же о нем ничего не знаем. Его, наверное, даже на карте нет.

– О-о! Как я тебе уже сказал, это старый еврейский город. Его хоть и нет на карте, но он знаменит на весь мир. В этом городе жил великий Леви Ицхак, который и позвал меня туда. Там живуть евреи, нуждающиеся в моей помощи.

– Да, дорогой, я всегда знала, что твоя душа открыта для добрых помыслов и творений, – ответила Рейчел, присаживаясь на теплый ковер у ног мужа, поцеловав ему руки.

Вместе они прожили много лет, и за все эти годы ни один из них не дал повода для сомнений. Они могли говорить часами, не переставая и не надоедая при этом один другому. Рейчел была очень хорошим собеседником и дельным советчиком во всех его делах. Ожидая его из командировки, она очень скучала за ним. И, когда Фавиш возвращался, изыскивала малейшую возможность проявить заботу о нем. И Фавиш отвечал ей тем же.

Рейчел подняла голову с колен мужа и посмотрела на него.

За эти годы Фавиш привык, что на лице Рейчел всегда светилась улыбка. Она всегда улыбалась искренне, с любовью. Но сейчас в ее глазах были только печаль и тревога.

– Ты, действительно, собираешься ехать? Неужели ты думаешь, что этот сон может быть вещим? – с некой долей недоверия спросила она, хотя никогда не сомневалась в правильности выбора мужа, думая, что и на этот раз интуиция его не подведет.

Рейчел многозначительно глянула на него.

Что было в ее взгляде? Только вопрос, не находящий ответа, или же полное одобрение того, что делал, делает и будет делать ее муж.

– Я еще не чувствую себя стариком, Рейчел, – проговорил он бодрым тоном и улыбнулся. Ты ведь на меня не обижаешься, любимая?

– Возраст мужчины определяется результатом работы, а не самочувствием, – ответила с улыбкой Рейчел.

Нежность опять засветилась в глазах, а чуть припухшие губы подчеркивали красоту лица.

Фавиш положил руку на колено жены и поймал на себе ее благодарный взгляд.

“Как мало внимания я уделяю ей, – подумал Фавиш, – а ведь жизнь очень скоротечна. Мне уже 50 или мне лишь только 50. Как знаешь?”.

– Посмотри, – показала рукой на окно жена, – светает.

Он выглянул в окно. Ласковые, теплые лучи солнца, подымавшегося из-за небоскребов, падали на еще непроснувшиеся пустые улицы города, на которых стояли припаркованные автомобили, росли деревья, заглядывая в витрины магазинов. В этих лучах Менглович увидел начало их новой жизни, один из этапов которой будет связан с городом Бердичевом.

– Доброе утро, Рейчел! – пошутил Фавиш. – Как видно, ночь у нас с тобой была бурная и веселая.

– Теперь, я думаю, самое время “потревожить” нашего адвоката Мойше Ландау? – спросила Рейчел и ее большие, внимательные глаза посмотрели на мужа. – Или еще рано?

Часы, висевшие на стене, показывали 5.15.

По всей вероятности этот вопрос она задала формально. Ведь они всегда знали, что мистер Ландау такой человек, который приходит в дом в любое время и по первому зову.

Скажи мне, кто твой адвокат, и я скажу, кто ты. Перефразировав известную поговорку, ее можно отнести и к Мойше Ландау, адвокату, услугами которого семья Фавиша Менгловича пользовалась все эти годы. Он был очень серьезным, немного медлительным и степенным. Любое порученное ему дело он исполнял с большой ответственностью.

В своих кругах он пользовался большим авторитетом, и за советом к нему обращались многие не только начинающие, но и имеющие уже большой опыт адвокаты.

Поэтому этим ранним летним утром, когда основная часть населения Бруклина еще досматривала свои сны в преддверии рабочего дня, в спальне адвоката Мойше Ландау раздался телефонный звонок. Телефон всегда звонил одинаково, но какой-то своей интуицией Ландау понял, что этот звонок особенный. Его внутренний голос подсказал, что разговор предстоит серьезный. Поэтому, чтобы не разбудить жену, он перенес телефон из спальни в свой рабочий кабинет.

– Хэллоу, Мойше! – голос Менгловича от волнения немного дрожал. – Извини за столь ранний звонок.

– Я понял, Фавиш, – усаживаясь поудобнее в кресло, ответил Мойше, – дело, о котором ты мне поведаешь, не терпит отлагательств? Я готов тебя слушать. Скорее говори…

Первое знакомство

Первое впечатление, которое произвел Бердичев на Менгловича, было ошеломляющим. Еще в самолете он представлял его таким, каким видел во сне: серым, одно-, двухэтажным, с кривыми улочками, выложенными кое-где брусчаткой. Оказывается, что и здесь есть многоэтажные дома. Пусть это не манхэттенские или нью-йоркские небоскребы, но это уже не покосившиеся еврейские хатки.

Проезжая по центральной улице, он увидел такое количество спутниковых антенн на балконах и крышах домов, которое ничуть не уступает даже его Бруклину.

– Оказывается, Бердичев не такой уж захудалый городок. – подумал он. – Здесь есть гостиницы и больницы, школы и кинотеатр, рестораны и бары. Даже есть сладкая вата – радость местной детворы, которую он встретил, подъезжая к синагоге. А количество автомобилей иностранного производства могло смело конкурировать с Бруклином. Это свидетельствовало о благосостоянии жителей древнего Бердичева.

Но…

Не успел он распахнуть дверь автомобиля, как в глаза бросилась толпа бедно одетой ребятни с грязными лицами и не менее грязными руками. Один из самых смелых стал дергать за рукав Фавиша со словами:

– Дядь, а дядь! Дай доллар, дай шекель!

При этом дети тянули маленькие руки ему под самый нос. К их толпе неожиданно присоединилось несколько взрослых неопределенного возраста и пола. Они не внушали Менгловичу особого доверия. Конечно, ему стало жаль детей и, достав мелкие разменные деньги, он начал рассовывать их по рукам ребятни.

Эта толпа почему-то напомнила Менгловичу о его детях. И он мысленно сравнил их, сытых и ухоженных, с этими голодными, оборванными попрошайками. Но он знал, что эти маленькие человечики, еще ничего не видавшие хорошего в этой тяжелой жизни, ни в чем не виноваты. Это для таких, как они, он и приехал сюда выполнять свою нелегкую миссию.

К толпе маленьких попрошаек начали присоединяться и люди более старшего возраста. Особо усердствовал мужчина лет восьмидесяти с орденскими колодками на груди. Не уступала ему и женщина его возраста, которая размахивала руками и что-то громко выкрикивала. Может, со стороны это и выглядело смешно, но почему-то именно эти двое бросились ему в глаза и запомнились. Может, потому, что по возрасту они напоминали ему его родителей. Ведь в таком почтенном возрасте человек не должен выходить на паперть с протянутой рукой. А наоборот, он должен иметь право пользоваться всеми благами жизни, которые заслужил уже даже тем, что дожил до такого почтенного возраста, не говоря уже об орденах и медалях на его груди.

Строительство

Местные власти, узнав о решении Менгловича создать в городе общество “Друзья Бердичева”, а на его базе построить интернат для бедных и обездоленных детей еврейской национальности всей Украины, без всяких проволочек пошли ему навстречу. Тем более, что финансирование строительства Фавиш взял на себя.

Однажды вечером, после молитвы, Фавиш обратился к Плоткину:

– Постоянно находиться в Бердичеве я не могу, поэтому мне нужно оставить человека вместо себя, который был бы не только руководителем, но и прорабом, а когда нужно – и рабочим. Кого Вы можете посоветовать?

– Конечно, Сашу Глейзера, другой кандидатуры я не вижу, – не задумываясь, ответил Плоткин. – Завтра познакомлю Вас.

Саша понравился Менгловичу. Высокий, стройный, общительный, с открытой улыбкой и, что немаловажно, прекрасно владеющий английским языком Глейзер загорелся идеей Фавиша.

В работу Фавиш и Глейзер, как говорят, окунулись с головой. Сначала было решение строить двухэтажную гостиницу. Но, взвесив “за” и “против”, остановились на четырехэтажной, с перспективой на будущее. Правда, сомнение вызывал сам участок, ведь рядом протекает река Гнилопять. Пригласив специалистов из Житомира для исследования почвы, они с нетерпением ожидали результатов. Все эти дни, когда геологи делали анализы, Фавиш волновался. Ведь это первое в его жизни такое широкомасштабное строительство. А главное то, что там будут проживать и учиться дети, ради которых он был готов пойти на все. Сомнения оказались напрасными. Житомирское геологоразведочное управление вынесло свое заключение: почва выдержит не только четыре этажа, но и в три раза больше.

И закипела работа. На месте бывшего дома-интерната для престарелых заработала современная техника. Маленький желтый, но юркий экскаватор со всей пролетарской ненавистью вгрызался в землю и так же быстро насыпал ее в подъезжающие самосвалы.

Чуть в стороне грейдер готовил площадку для будущего стадиона, теннисного корта, игры в гольф. А рядом на дно котлована рабочие укладывали полиэтиленовую пленку. Тут запланировали построить закрытый плавательный бассейн. Сам того не ведая, Фавиш Менглович обеспечил работой многих бердичевлян, которые так нуждались в ней. А к тяжелому физическому труду, тем более на стройке, нашим рабочим не привыкать. А то, что деньги выплачивали своевременно, поднимало настроение строителям.

Конечно, труд у нас не так механизирован, как в Америке, но зато никакая современная машина не заменит души строителя, который с любовью вкладывает каждый кирпич. И, наверное, не было человека на стройке, не думающего о том, что побольше бы таких предпринимателей и бизнесменов, которые дают хоть маломальскую работу, но такую нужную и важную для наших людей, оказавшихся в тяжелой жизненной ситуации. Ведь большей частью они цепляются за любой шанс заработать. Тем более, строительство (кстати, его стоимость – один миллион долларов), для проведения которого были нужны рабочие разных специальностей.

Четырехэтажная гостиница для родителей и родственников обучающихся учеников, плавательный бассейн, баскетбольная и волейбольная площадки, комнаты отдыха, современные компьютерные классы – вот каким должен быть интернат, который задумал Менглович.

Шли дни, недели, месяцы. И все то, что еще вчера было в проекте и казавшееся таким далеким и несбыточным, стало реальностью. Это творение ума и рук человека так органично вписалось на таком, казалось, маленьком участке земли, что удивляешься, как современно и практично продумали все архитектор и дизайнер. А затем все это осуществлено в рекордно короткий срок.

Да, пусть этот проект и дорогостоящий. Но сюда будут приезжать дети из разных уголков Украины, а также гости из зарубежья. А это хорошая реклама нашему городу. Ведь интернат станет одной из его визитных карточек. Тем более, что наш город уже вписан в мировой истории развития еврейского народа отдельной вехой.

Да, пусть не каждому по силам такие проекты, но… колесо истории крутится своим чередом, и в ней всегда есть что-то и плохое, и хорошее. И пусть все плохое затмевают хорошие и нужные дела тех людей, которые хотят сделать этот мир теплее и добрее. И пусть будет на нашей земле, и не важно где – в Бердичеве или Одессе, Израиле или Америке, побольше Фавишей Менгловичей, которые протягивают руку помощи тем, кто в ней нуждается. Ведь народная мудрость говорит: “Да не оскудеет рука дающего…”.

Придерживаясь известной библейской истины “возлюби и помоги своему ближнему, да и поможет он тебе”, мы повернемся друг к другу лицом. А это поможет миру измениться к лучшему.