Home Без категорії Рассказы по-бердичевски 2 Мэр в синагоге

Мэр в синагоге

1339
0
SHARE

В старой Бердичевской синагоге с утра бурлили страсти. Кто-то из прихожан пустил слух, что сегодня синагогу посетит не кто-нибудь, а сам мэр города Василий Мазур. А синагога для еврея – самый надежный источник информации. Здесь все знают: что, где, когда.

– А он действительно прийдет? – осторожно поинтересовался у Александра Косого Исаак Вайсман.

– Прийдет или не прийдет, лишь бы он нам был здоров, – загадочно ответил Косой.

– Нет, я хочу точно знать, – настаивал Исаак, – мне через час открывать будку с газвода на рынке. У мене сироп может скиснуть. Я успею?

– Посиди, отдохни, сыграй в домино, – посоветовал Александр. – А кому нужна поутру твоя вода?

– Нет-нет, я знаю, что нужна. Там, наверное, уже большая очередь стоит. Вчера на рынок селедку завезли, и сегодня все хотят пить, – продолжал настаивать Вайсман.

– Так иди и торгуй, – не выдержал Косой. – Не морочь мне то место, что ниже спины находится!

– А вдруг я с Мазуром разминусь? Что он подумает обо мне? – спросил опять Вайсман.

– А ты вообще знаком с ним? – поинтересовался Косой.

– Нет. Мазур не знает Исаака, но Исаак знает Мазура. Мэр пил у меня на рынке воду, – с гордостью ответил Вайсман.

– Исаак! – крикнул с глубины синагоги завхоз Игорь. – Там на улице твоя жена спрашивает: идешь на работу или нет?

– Игорь! Передай Белле, что Исаак будет ждать Мазур! Пусть сама будку открывает! – съязвил бывший танкист Борис Болтак.

Страсти в синагоге помешали мирно дремать старому Хаиму, который так не хотел просыпаться: ведь не каждый день тебе во сне дарят американские паломники зеленые бумажки с мертвыми президентами. А сегодня дали даже две, а вот на третьей… разбудили.

– Идиет! Что ты кричишь мине на самый ухо, – вскочил недовольный Хаим. – Из-за тебя потерял еще двадцать долларов. Я уже их в руках держал, а ты мине разбудил.

– Слушай сюда! – фамильярно обратился к Косому Болтак. – Ты мне можешь сказать правду: будет Мазур или это все туфта?

Косой знал, что Мазур обязательно будет, но решил немножко потомить прихожан. Болтак, не дождавшись ответа, продолжил:

– Если будет Мазур, так, может, он поможет мне получить денежную компенсацию за похороны моей жены, умершей два года назад? А, Саша?

Всегда веселое лицо Косого, по которому трудно было определить, когда он говорит правду, а когда шутит, оставалось невозмутимым. Он за свою жизнь давно привык к тому, что к нему часто обращаются за советом. Во время монолога Болтака он только молча кивал головой, а сам при этом думал: тут вопрос серьезный. Два года ходит по разным инстанциям инвалид войны и не может добиться правды…

А вслух он сказал:

– Мазур поможет!!!

Болтак принял его слова как должное. Во-первых, потому что привык верить Косому, а во-вторых, Косой лично знаком с Мазуром.

– Так будет сегодня мэр или не будет? – снова вмешался в разговор Вайсман.

– Не только будет, но и преподнесет сюрприз! – заявил Косой.

Услышав слово “сюрприз”, играющие на задних столах в домино умолкли.

– В следующем месяце наш мэр Мазур планирует провести впервые в Бердичеве Дни еврейской культуры, – продолжил Александр Ильич.

На слове “праздник” два Давида, которые могут на халяву выпить уксус и закусить хлоркой со сметаной, выдвинулись из глубины синагоги на передний фланг.

– А в какой столовой будете праздновать? – поинтересовались в один голос Давиды.

– Не в столовой, а в масштабах города, – с видом знатока поправил Косой и добавил: – Сам Шуфутинский обещал приехать.

– Может, и Жириновский приедет?! – осторожно спросил старый артиллерист Хаим.

– Этот Жириновский, этот юдофоб, этот юрист!!! Он тебе нужен? – ответил Косой. – Он же горячий, как еврейский борщ! Ты помнишь, как он обещал мыть свои сапоги в Индийском океане? Так ты хочешь, чтобы он мыл их в нашей Гнилопяти? А!?

– Тогда давайте пригласим Гусинского, – предложил опять Хаим.

– Это другое дело. Это нам подходит, – согласился Александр Ильич. – Если он владеет телевизионными каналами, так почему бы ему не купить акции Бердичевского водоканала и теплосети.

– Может, у нас тогда будет горячая вода? А, Исаак? – обратился он к Вайсману.

– Ты всегда говоришь правильно, – согласился Исаак, но мне пора открывать свою будку.

– Послушай сюда! – не унимался Хаим, умеющий считать каждую копейку. – А где взять деньги на праздник?

– Очень просто! – ответил Косой. – Вадима Рабиновича зачислили почетным прихожанином нашей синагоги, вот и попросим у него немного денег. Думаю, что не откажет.

Воспользовавшись паузой, когда Александр Ильич, сняв кипу, вытирал салфеткой свою вспотевшую лысину, в разговор вмешался до сих пор молчавший Семен Берзон.

– Вы знаете, – пододвигаясь поближе к Косому, сказал он, – я вчера видел по телевизору, как Михаил Бродский подарил Жмеринке санитарный автомобиль. Так в Верховном Совете депутаты аплодировали.

– Кому аплодировали? Тебе?! – спросил Игорь.

– Кретин! Бродскому, – уточнил Берзон и продолжил: – Так я наводил о нем справки. Оказывается, Бродский запакованный до Урала. Вот если он даст нашему городу деньги, так можно на них восстановить Первый бульвар.

– Минуточку! – снова захватил инициативу Александр Ильич, – а на бульваре установить бетонные скамейки, чтобы их не украли, и на них прикрепить табличку “Здесь сидел Бродский”.

– Не будь дураком! – выкрикнул Игорь. – Кто же его посадит, он же депутат Верховного Совета!

В этих страстях не принимал участия главный Рэбе города Шломе Бруер. Нет, не потому, что инициатива была в руках Косого. Нет. Этот высокоэрудированный интеллигент, мудрый, обеленный сединой, истинно американский еврей всегда считал, что хасид должен уметь слушать, то есть – получать. Еврей, который не знает, как надо получать, или не хочет получать, – не еврей.

Широкие поля его шляпы, на которых свободно разместится стартовая установка космического корабля многоразового использования “Шатл”, были слегка засаленные. Шломе правой рукой теребил свои свисающие из-под шляпы пейсы, а левой поддерживал подбородок. Он смотрел на этот геволт в синагоге с тоской и скромно думал: “Учись сохранять молчание, чтобы ты мог знать, как говорить”. Поэтому он и думал. А думать ему было о чем. В свои пятьдесят четыре года Шломе реконструировал синагогу, воспитал восемь детей, которые подарили ему двадцать четыре внука. Вы себе можете такое позволить? А он позволил. Но интересно то, что все они хотят быть главными равинами. А где взять столько синагог? Ведь “проклятые” капиталисты там, в Америке, с каждым годом дают все меньше и меньше зеленых бумажек на содержание Бердичевской синагоги. А сейчас он думает, как посадить деревья, вернее сад, перед входом в синагогу, чтобы в его тени прихожане после молитвы могли обсудить бердичевские новости.

Руководящий опыт главного Рэбе подсказывал, что начальство, обычно, задерживается или совсем не прихо… В это время раздался в дверях синагоги голос мэра города Мазура:

– Шалом, прихожане! И по какому поводу у нас тут диспут?!

Если бы Василий Константинович сказал просто “здравствуйте”, а не “шалом”, прихожане, может, и не обратили внимания на вошедшего. А так на какую-то долю секунды в синагоге зависла тишина.

– Интересно…, – прошептал Давид, обращаясь к бывшему танкисту Болтаку, – он нам сейчас скажет, где будет праздник, или потом?

Болтак давно привык к манере разговора Давида, который буквально засыпал своих собеседников вопросами. И, чтобы отцепиться от него, ответил первое, что пришло на ум:

– Т-с-с! Праздник будет в понедельник в городской бане Бунина!

– Как вам это нравится? – пробубнил себе под нос недовольный ответом Давид. – Болтак думает, что я идиет. По понедельникам баня же не работает.

– Наверное, вы уже слыхали, что исполком хочет провести в нашем городе Дни еврейской культуры, – продолжил Мазур. – А кто, как не вы, может помочь нам в проведении праздника?

На лицах прихожан появилось гордое выражение. Ведь лично Мазур пришел к нам советоваться. Такого еще не было в истории синагоги. Поэтому, как патриоты бывшей страны Советов, перебивая и при этом стараясь перекричать друг друга, стали советовать.

Опять в синагоге начался геволт.

– Нет, я скорей повешусь, прежде чем дождусь этого праздника, – заметил Давид.

– Не спеши! – сказал Косой, даже не представляя, какая веревка может выдержать его грузную фигуру. – Мой сосед, директор универмага Красавицкий, сказал по секрету, что они получили отличную капроновую веревку. Могу тебе посодействовать.

– Хам! – коротко ответил Давид.

Но уже через секунду он опять дернул за руку Косого и на ухо прошептал:

– Как это тебе нравится? Мне здается, что он – еврей. Этот разговор? Этот акцент? А эта манера?

– Нет, – успокоил его Александр Ильич. – Мазур – украинец. Можешь мне поверить.

Давид скромно замолчал, но, видно, не поверил Косому и, повернувшись к Исааку, задал ему тот же вопрос:

– Исаак! Чувствует мое сердце, что его фамилия не Мазур, а Мазурман. После войны многие наши меняли фамилии. Как ты думаешь?

– Скажу тебе честно,– ответил Исаак, – что лицо у него не еврейское, но разговаривает, как еврей.

– Вот и я говорю,– согласился Давид, – в нем что-то есть еврейское.

– Саша! – обратился Исаак к Косому. – Я знаю, я чувствую, что Мазур не еврей, но этот идиёт Давид доказывает обратное. Ты ему веришь?

– Нет. Я верю в Тору. И скажи этому кретину, что Мазур – у-кра-и-нец!

– Уважаемые прихожане! – обратился Мазур к присутствующим. – Если вы не прекратите этот геволт, я уйду.

– Куда?! – выкрикнул кто-то из глубины синагоги.

– В женский монастырь! – пошутил Мазур.

– Скажите, а вы обрезаны? – поинтересовался Давид.

– На этот интимный вопрос, – заметил мэр, – да при таком геволте отвечать не буду.

На какую-то долю секунды в синагоге зависла тишина. Но этого было достаточно, чтобы Давид почувствовал, что сказал что-то неправильно, и по его спине побежали мурашки.

– Тьфу! – с волнением в душе сплюнул он. – Чтобы оно все провалилось. Мой язык до добра не доведет. Надо с этим завязывать.

А волноваться было чего. Скоро Новый год, и по традиции фирма “ХЭСЭД” будет раздавать подарки. А если этот инцидент дойдет до ее представителя Аллы Коваль, от которой зависят эти подарки, то он может их не получить. Давид снова почувствовал, что спина стала уже мокрой. Мысленно он был не рад, что черт его дернул прийти сегодня в синагогу. После этих слов ему оставалось только бежать. Но сзади подпирали те евреи, которые еще не видели нового мэра.

– Ты что себе позволяешь?! Ты зачем позоришь нашу синагогу? – накинулся на Давида старый танкист Болтак, которого почему-то больше ценят в братской Белоруссии, куда он первым ворвался на танке в сорок четвертом, чем в родном Бердичеве. Отважному танкисту два года назад сам Лукашенко на День Победы подарил брючный ремень, галстук, рубашку, костюм и майку. А вот трусы забыл. Но Болтак считает, что трусы – это не главное. Главное, что его ценность в Белоруссии выше. Но почему Болтаку дали именно такие подарки? Этот вопрос интересует многих. Старый танкист загадочно умалчивает, видимо, это до сих пор военная тайна. Но в качестве подтверждения этой правдивой истории у него всегда лежит в портмоне фотография, где он стоит в обнимку с президентом Белоруссии.

– Что о нас, о евреях, подумает Мазур? Идиет! Кретин! – не унимался Болтак. При этом он так размахивал своей инвалидной палкой, что успел сбить с головы Исаака кипу и разбудить вторично задремавшего Хаима.

– О Боже! Почему у меня нет справки из дурдома? Всю жизнь работал бондарем, ставил клэпки в бочках, а себе…, – проклинал себя Давид.

Но его выручил Косой.

– Что ты имеешь до Давида? – спросил Александр Ильич у Болтака. – Ну, сказал, ну, погорячился, ну, не подумал.

– Да и в конце концов перестань размахивать руками! Ты все-таки в синагоге находишься, – сделал замечание Косой и на всякий случай отодвинулся от него.

Но переговорить Болтака было не легче, чем заставить депутатов Верховного Совета Украины лишить себя неприкосновенности. И только на замечание Рэбе он умолк.

Мэр подождал, пока стихнет громкий шепот разговаривающих евреев.

– Не так уж много праздников выпало на вашу жизнь, – сказал он. – Вот взять, например… (взгляд Мазура остановился на мирно дремавшем Хаиме с орденскими колодками на груди. Но так, как тот и не думал просыпаться, то он перевел его на Исаака). Встретившись глазами с мэром, чуть сутулый Исаак подтянулся.

– Воевали в Отечественную? – спросил Мазур.

Исаак выправил грудь, быстро снял с головы кипу, зажал ее в кулак и, став насколько позволяло здоровье по стойке смирно, отчеканил:

– Так точно, товарищ мэр!!!

– А много ли было в вашей жизни праздников? – поинтересовался Василий Константинович.

На какое-то мгновение Исаак задумался. Главный праздник в его жизни, конечно, был, когда органы посадили на три года соседа по этажу. Этот алкоголик, дебошир и антисемит мог на протяжении дня шесть раз напомнить ему, что Исаак – жид. Можно подумать, что он забыл свою национальность. Он и воевал с фашистами, чтобы остаться евреем. Но мэру ответил совсем другое:

– Праздник для меня был, когда на Эльбе с американцами в сорок пятом отмечал победу над фашизмом.

– А теперь исполком с Вашей помощью решил провести Дни еврейской культуры, – продолжил Мазур. – Сегодня это уже не тот Бердичев, что был раньше. Большинство евреев, как им не препятствовали, покинули наш город.

Косого дернул за рукав Исаак и, наклонившись к нему, зашептал на ухо:

– Ты помнишь начальника ОВИРа Володю Железницкого? Ах! Как он не хотел выпускать за границу наших. Он только шесть раз заставлял Рому Вальсона переписывать заявление. Боже, его сердце разрывалось на части и плакало, как дитя, он так не хотел чтобы выезжал цвет еврейской нации. Ему жаль было расставаться со старыми друзьями.

– Д-а! – ответил так же шепотом Александр Ильич. – Он стоял насмерть, как брестские пограничники. Жаль, что они все погибли.

– …Согласен, – продолжал тем временем Мазур, – многие из них за границей нашли свое будущее.

Теперь Косой дернул за рукав Исаака:

– Ты помнишь Борю Махлиса? Когда двадцать лет назад он уехал в Израиль, у него была только пара рваных штанов. Сейчас он имеет миллион!

– Боже! – схватился за голову Исаак. – Что же будет делать этот музыкант в Израиле с миллионом рваных штанов?

– Потом скажу, – ответил Косой, который все же хотел послушать Мазура.

– …Согласитесь, – продолжал мэр, – что такие врачи как Ася Петровна Козлова, Михаил Львович Малиновкер рождаются раз в сто лет. Побывав у них на приемах, безногие опять начинали ходить, а безрукие играть на пианино. Это были настоящие Айболиты. А где наши талантливые педагоги сестры Мария и Анна Крайцер, Полина Ароновна Гамер, Рахиль Мироновна Шехтман? А вспомните этого профессора-программиста Игоря Шейхона. Это же люди, которыми гордился наш город, наше общество. Поэтому прошу вас, может, у кого-то есть телефоны, адреса наших бывших бердичевлян, сообщите им о приближающемся празднике. Пусть приезжают все, кто может. Ведь кто любит еврея, любит и Бога, ведь в каждом еврее есть Его частичка. Хорошо подумайте о проведении праздника и со своими предложениями приходите теперь уже ко мне…

Мэр не зря сказал фразу “ко мне”. Когда он приехал сюда, то нищие, стоявшие у входа в синагогу, приняв Мазура за богатого американского паломника, встретили его с протянутыми руками. Так что мэру пришлось раскошелиться из своей зарплаты.

– …А сейчас, к великому сожалению, мне пора прощаться, – сказал Мазур и вышел.

Стали расходиться и прихожане. На выходе из синагоги Исаака Вайсмана ожидала жена с внуком.

– Дедушка! Дедушка! А кто этот дядя, который приезжал в синагогу на машине и дал мне только что пять гривен?

– Этот дядя делает очень много хорошего для Бердичева. Он заботится о таких, как ты, скоро построит новый детский садик, школу. И мы будем лучше жить.

– Ой, дедушка! А я знаю уже, кто это такой! Это дядя Менглович из Америки, ты мне рассказывал о нем.

– А я тебе что говорил? – обратился Давид к Исааку. – Если уже твой внук принял Мазура за еврея, он точно – Мазурман!

LEAVE A REPLY

Please enter your comment!
Please enter your name here