Милада Мартынюк. Когда-то были времена…

Мартынюк Милада. Когда-то были времена… (Истории родного города). Рос. – Ж., ЧП “Рута”, 2015. – 48 с.

Мартынюк Милада. Листая время… (Истории родного города). Рос. – Бердичев, ФОП Мельник М.В., 2016. – 44 с.

Історії рідного міста в уяві твого сучасника

Міста, як і люди, мають свою історію. Історія рідного Бердичева древня і багата на події. Можливо, мешканцям Києва, Вінниці, або якогось іншого куточка України ця історія не така цікава, як тим, хто народився чи виріс саме в нашому місті. Але для нас…

Педагог Мілада Мартинюк представила на розсуд читачів дві збірки оповідань “Когда-то были времена…” та “Листая время…” із серії “Истории родного города”. Вже сама назва збірок говорить за себе. Читаючи оповідання, ти з автором поринаєш в атмосферу Бердичева XIX століття. В уяві виникають образи мешканців, які проживали у місті понад 100 років тому і прославили його. Колоритні, самобутні мешканці відзначались особливим світосприйняттям і життєвою мудрістю. Серед них – лікар Давид Шеренціс і пожежник Іван Змієвський, підприємець Соломон Кац і купець Нахман Гробівкер, фабрикант Феліціан Шиперович та багато-багато інших. Згадує автор і страшні часи Другої світової, коли Бердичів захопили німці та нищили єврейські сім’ї.

Мілада Мартинюк в оповіданнях захоплено розповіла про архітектурні споруди Бердичева. На жаль, багато з них вже не існує – час невблаганний. Але ті, що залишились, є живими свідками минулого.

БібліоБердичів

Автор этой книги – педагог, член Национального союза краеведов Украины и Национального союза журналистов Украины Милада Мартынюк – хотя и имеет довольно большой опыт литературной работы, не является, так сказать, профессиональным прозаиком.

В начале своего творчества она выступала преимущественно как краевед, исследователь и написала 10 книг, посвященных истории родного города Бердичева, где она родилась, училась и работает ныне.

Представленная художественная книга – это первый её опыт как прозаика. Здесь собраны рассказы, основанные на подлинных событиях, происшедших в разное время в городе Бердичеве. Использован материал из её ранее вышедших книг по истории города. Все герои действительно существовали и когда-то проживали в городе, оставив свой неповторимый след в истории.

Книга рассчитана на любителей, почитателей и друзей города Бердичева.

Представленный сборник рассказов – это очередная попытка автора, известного в городе краеведа Милады Мартынюк, рассказать окружающим о своей любви к родному городу Бердичеву, где она родилась, живёт и работает сегодня.

В этом сборнике она знакомит всех любителей, друзей и почитателей Бердичева с уникальной и неповторимой историей старинного украинского города, преисполненного незабываемым колоритом. В основу каждого рассказа взяты подлинные события с вполне реальными героями, которые когда-то жили и творили в городе.

По мнению автора, без знания прошлого нельзя понять наше будущее, так как прошлое Бердичева – это основа для его будущего. И чем лучше мы знаем собственную историю, тем больше у нас шансов использовать её позитивный опыт и не повторить фатальных ошибок в дальнейшем.

Милада Мартынюк

Когда-то были лучше времена:
Открытых слов и честных, чистых взглядов.
В. Скворцов

НА ПРИЁМЕ

Первое впечатление, говорят, обманчивое. Но почему, когда видишь этого человека с короткой, похожей на хвостик репки, седой бородкой, ты наполняешься какой-то внутренней теплотой, привязываешься к нему какими-то невидимыми паутинками, которые вызывают у тебя желание с этим человеком встречаться ещё и ещё? И пусть даже у тебя “копеечная” болезнь, а он — доктор.

Его называли доктором от Бога. Но его рассеянность и ощущение присутствия рядом с ним пациента, ставшие уже анекдотичными, вызывают скорее улыбку, чем раздражение, а маленькие круглые очки придавали лицу скорее какую-то солидность, чем строгость.

В его кабинет на втором этаже больницы, что на Никольской улице, робко постучали. Двухметровая деревянная резная дверь издала жалобный стон, как бы передавая всю боль и страдание входящих сюда пациентов.

— Можно? — тихо спросила Ада Фильмус, ведя за руку маленькую девочку.

— Таки да, — шепотом, почти не шевеля губами, ответил Шеренцис. — Слушаю вас.

— Доктор, умоляю вас, помогите! Спасите мою Фанечку! — молодая женщина закрыла лицо руками. Её плечи вдруг как-то сиротливо начали подёргиваться, предательски выдавая её безысходность и беспомощность.

Увидев маленькую пациентку, доктор нахмурился. Увеличенные лимфатические узлы, вялость и непрерывный кашель девочки указывали на туберкулёз. Один взгляд на этого ребёнка и он уже без ошибки поставил про себя диагноз маленькой больной, но, слегка картавя, он вслух произнес: “Не волнуйтесь так, мамаша. Все будет хорошо!”.

Осмотрев несчастную девочку, которая не выражала никаких эмоций, и выписав лекарство, Давид Моисеевич, поправив очки, громко крикнул: “Следующий!”.

— Солнышко, проходи, милая!

Услышав такое нежное обращение мужским голосом, он почти автоматически поднял голову, чтобы увидеть это милое, нежное существо с тонкой осиной талией. Но в кабинет вплыла грузная, толстая еврейка Циля Брегман. Место, где, по идее, должна была бы быть талия, плавно перетекало в бёдра и сливалось с короткими ногами. Поэтому внешне фигура напоминала скорее бесформенный мешок с картошкой, чем женскую фигуру.

Увидев эту картину, Шеренцис разочарованно отвернулся и вспомнил, что сегодня надо ещё проконтролировать привоз 4000 кирпичей для постройки на основе возведённого ранее деревянного “скеттинг-ринга” для катания на роликовых коньках помещения городского театра с интригующим названием “Экспресс”. Для этого он уже арендовал земельный участок возле Фарного костёла общей площадью приблизительно 600 кв. саженей, уже подписал договор с мещанином Львом Шаевичем Клейманом — местным землевладельцем, который передал ему этот участок, и уже договорился с подрядчиками.

— Доктор, — смешно суетясь возле своего “солнышка”, сказал миршавенький, маленького роста муж — (“такой себе шлимазл”[1] — подумал доктор). — У моей Цилечки внутри что-то таки жжёт, как огнём.

Скорее машинально, чем из вежливости, Давид Моисеевич махнул рукой, указав пациентке на стул.

— Я вас слушаю. Когда возникла боль? Не волнуйтесь. А что вы сегодня употребляли в пищу? — прокартавил в конце осмотра доктор.

— Вейзмир[2], вы не поверите, доктор! В наш с Зёмочкой совместный юбилей он мне сделал поистине царский подарок — в духовке сам испек целую курочку!

— “Солнышко”, не надо… Эйн беайя, ма ше тирце[3] — смущаясь, пробормотал Зёма, опуская глаза.

— Ну что ты! Это же так мило! Правда, доктор? — и, театрально подняв к небу глаза, Циля Брегман прошептала: “Аз ох ун вэй!”[4].

В эту минуту в голове Давида Шеренциса всплыли слова одной песенки, которую он услышал недавно на местном базаре:

Мы, конечно, между нами, все евреи,
Мы, естественно, почти блюдём кашрут.
Ну и умный человек — он не поверит,
Он проверит, где же правда, а где врут.

За пупом, ой, заурчало, засосало,
Закружилось, вейзмир, что-то в голове,
Лучше всех лекарств одно меня спасало:
Чёрный хлебушек, с лучком шматочек сала
И горилочки рюмашка. Лучше — две.

Из Бердичева привёз наш Фима сало!
Ой, спасибо — ведь оно деликатес!
Жаль, всегда его, как денег, также мало,
Ну, а если и хватает, то в обрез.

Давид Моисеевич, мысли которого с утра крутились возле стройплощадки театра, криво улыбнулся и сел за стол писать рецепт.

Ему хотелось поскорее отправить этот “мешок с картошкой” домой и поспешить туда, куда тянулась его душа, цепляясь за серые будни.

Да, он любил театр с детства и был заядлым театралом, поэтому посещал гастроли всех заезжих театральных коллективов и отдельных актёров. И не удивительно, что в городском театре у него было даже своё постоянное место в первом ряду. Владея несколькими языками, он часто встречался со многими звёздами мирового театра и свободно общался с Айседорой Дункан, Леонидом Утёсовым, Соломоном Михоэлсом, Александром Таировым, Вадимом Орловым и другими деятелями искусства.

“Скорее бы ушёл этот “мешок с картошкой” — мысленно молился Д. Шеренцис. И тогда бы он, прикрепив сандалии самого Гермеса с крыльями (это бог прибыли, разумности, ловкости, дающий богатство и доход), помчался с быстротой мысли туда, где строится его “детище”, которое занимало все его мысли, всё его естество!

Выписав на скорую руку рецепт, Давид Моисеевич поспешно выпроводил тучное “солнышко” с её миршавеньким мужем: “Зай гезунд!”[5].

Одев пальто и уже завязывая на шее шарф, он вдруг заметил, что дверь его кабинета неожиданно вновь открылась и “солнышко” с растерянным видом молча протянуло ему только что выписанный рецепт.

Бросив взгляд на бумажку, Шеренцис обомлел: на рецепте в графе дозировки, вместо слова “микстуры” стояло слово “кирпичей”! То есть, получается, для того, чтобы Циля Брегман выздоровела, ей, согласно рецепта, надо принимать три раза в день по 400… кирпичей!

“Вейзмир! Мишигене копф!”[6] — вихрем пронеслось у него в голове. Смущаясь и бессвязно бормоча извинения, доктор молча переписал рецепт и, по-старчески шаркая ногами, под ручку проводил тучное “солнышко” к выходу со словами: “Слихайте…”[7].

Только не надо думать, что он, Давид Моисеевич Шеренцис, халатно относился к своим обязанностям доктора — вовсе нет. Он все-таки давал клятву еврейского врача! И медицина для него равнозначна воздуху, которым он дышит! Ведь именно благодаря его усилиям в Бердичев было привезено из Германии единственное на то время в городе оборудование для рентгенкабинета. Ему тогда пришлось даже подключить свои “немецкие связи” (о которых ему вскоре любезно “напомнят” соответствующие органы), чтобы этот аппарат был вовремя доставлен. Проводя приём в городской больнице, по вторникам и пятницам он преподавал ещё и в Приватном женском еврейском училище 3-го разряда госпожи Г. Буковицкой.

Давид Шеренцис вообще очень любил свою работу и долго не мог оставаться без неё. Когда выпадало время, свободное от посещения больных, он увлечённо читал и читал с восторгом, с упоением как отечественную, так и заграничную медицинскую литературу, которую он регулярно и много выписывал; а ещё он изучал архитектурные стили и элементы настенной лепки; интересовался историей городских построек. Имея практически феноменальную память, он знал когда и кем был построен тот или иной дом в Бердичеве, приносил ли он доход, кто и когда там проживал и чем болел.

Да, жизнь преподнесла доктору Шеренцису исполнение всех его детских мечтаний. С детства маленький Давид мечтал возводить краси­вые дворцы, строить уютные дома с затейливыми лепками, которые он сам же и придумывал. Но, родившись в семье зажиточного торговца, он, повинуясь воле отца, поступил в медицинский университет. И (О, слава Всевышнему!) об этом никогда в жизни не пожалел!

Переехав в Бердичев, его детская мечта крепко соединилась с профессиональной и ставшей жизненной необходимостью помогать людям и не важно: богат ли, беден ли его пациент. В любую погоду можно было встретить в городе доктора Шеренциса с его неизменным старым медицинским саквояжиком и изящной тростью.

У него получилась мечта, живущая по законам сиамских близнецов. Давид Моисеевич Шеренцис — инженер-строитель и врач, врач и инженер-строитель! И эти два близнеца, дополняя друг друга, всегда были неразлучны и едины! Потеряв одного, он потерял бы смысл всей его жизни.

Таки да, это же настоящее чудо! Чудо, которое преподнесла ему жизнь!

Но с приходом страшного 1938 года эти близнецы были жестоко обезглавлены и безжалостно растоптаны существующей системой, превращая память в прах.

Впрочем, как и самого обладателя этих близнецов.

Горько это осознавать… Горько и больно …

Чтоб мудро жизнь прожить,
знать надобно немало…
Омар Хайям

[1] Шлимазл — недотёпа.

[2] Вейзмир — Боже мой.

[3] Эйн беайя, ма ше тирце — Нет проблем, все, что захочешь.

[4] Аз ох ун вэй! — Горе мне!

[5] Зай гезунд! — Будь здоров!

[6] Вейзмир! Мишигене копф! – Боже мой! Глупая голова!

[7] Слихайте – Извините.