Г.Р. Авджиев. Цветочница Анюта (картинка из калейдоскопа памяти, сокращенный вариант)

Життя цієї людини водночас і захоплює, і примушує задуматись над життєвими перипетіями, які випадають на долю простої людини, яка опинилась у вирі непереборних подій. Георгій Авджиєв народився 21 листопада 1926 року у Бердичеві в родині бердичівлянки польського походження та болгарського політемігранта. На момент початку радянсько-німецької війни був підлітком, після звільнення Бердичева від загарбників військкоматом у сімнадцятирічному віці був призваний на трудовий фронт та направлений в Ухту (Республіка Комі, Російська Федерація), де й прожив усе життя.

Спогади Георгія Авджиєва про роки окупації Бердичева німецькими військами по своєму унікальні, цінні своїми деталями. Одну з таких розповідей представляємо і Вашій увазі.

Лет 15 тому назад (очень приблизительно) на стороне с нечетными номерами домов по улице Ленина в Ухте появилась скромная вывеска “Ивушка”. И ниже – “Цветы”. Зачем я туда заглянул – не помню. Ничем не могу объяснить и то, зачем я тогда, не опасаясь показаться малость наглым, спросил у продавщицы ее имя.

– Анюта, – безэмоционально ответила девушка.

Меня как будто ударила молния. Передо мной стояла и недоуменно смотрела живая Цветочница Анюта!

– Сорок третий…

– Что сорок третий? – спросила Анюта.

К прилавку стали подходить  покупатели.

– В другой раз.

Когда я зашел в магазин в другой раз, там уже была другая продавщица. Она рассказала, что Анюта поступила в институт на очное обучение и уехала из города. Больше никогда я Анюту не встречал. Но с тех пор каждый раз, когда я возвращался домой с работы (когда еще работал) или теперь возвращаюсь с дачи, и автобус проезжает по улице Ленина, из окна автобуса я вижу длинный ряд вывесок с названиями магазинчиков. Среди них – скромная вывеска “Ивушка”. И с постоянством восхода солнца по утрам в моей памяти всплывают слова:

И зимой, и весной аромат полевой
И цветочная пыль в магазине.
Ни студент, ни пилот от меня не уйдет
Без фиалок в плетеной корзине.
И поэт, и артист, и отважный танкист –
Все приходят ко мне за цветами,
Потому что цветы – и любовь, и мечты,
Это – счастье, взращенное нами.

Зайдите на цветы взглянуть, всего одна минута,
Приколет розу вам на грудь цветочница Анюта.
Там, где цветы, всегда любовь, и в этом нет сомненья.
Цветок бывает ярче слов и лучше объясненья.

*  *  *

6 ноября 1943 года Красная Армия освободила Киев. Днем 7 ноября об этом уже знало, я думаю, большинство населения Бердичева, потому что по всей Солдатской улице новость отрытым текстом обсуждали многочисленные группки соседей у всех калиток. По случаю воскресенья я не работал в своей артели “Утильхимпром” и где-то к полудню собрался к своему школьному приятелю Зыгмунду, который жил практически в центре города, несколько выше Дома пионеров, вместе порадоваться знаменательному событию и “поздравиться” с днем Октябрьской революции.

Зыгмунд был дома. О Киеве он уже знал, а по поводу праздника сообщил мне удивительную вещь: сегодня, в 7 вечера, в городском театре состоится большой концерт. У него даже взят билет. Но по обстоятельствам он пойти не может и просит меня сходить на концерт по его билету. Правда, извинялся Зыгмунд, билет не очень хороший, на приставном стуле в проходе, но все же сходить надо пребеспременно, чтобы я потом пересказал ему все, как было. Я заверил его, что обязательно буду, и надолго у него не задержался.

К 7 часам народу в зале было полно. Среди зрителей было много немцев. Сидели вперемешку. На сцену вышли конферансье и его помощник, который не только переводил на немецкий название номеров, но и давал короткие комментарии для немецкой части зрителей. Первым номером выступил небольшой мужской хор, человек 10-12, с песней на слова Тараса Шевченко “Реве та стогне Днiпр широкий”. Несмотря на малочисленность хора, песня звучала очень мощно (или так казалось в связи с местом и временем ее исполнения?). Перед глазами вставал Днепр, ревущий и стонавший не на порогах, а от жестоких боев, когда нашим солдатам пришлось форсировать его с низкого левого берега под огнем немцев с “неприступных” оборонительных сооружений более высокого правого. И все-таки наши сделали это! Сделали! Теперь и до Бердичева рукой подать! Аплодировали хору долго и искренне.

Вторым номером был объявлен “Заповiт”. Читала молоденькая девчушка, подросток. Когда она дошла до третьего куплета, в ее чистом голосе почувствовались металлические нотки:

Поховайте та вставайте,
Кайдани порвiте,
Та вражою злою кров’ю
Волю окропiте!

В зале установилась напряженная тишина. Прекратилось покашливание, перешептывание соседей. Было такое ощущение, что люди могут не выдержать и кинутся на немчуру, и вражою злою кровью окропят сиденья кресел. Не кинулись – жест отчаяния был все же ни к чему.

Потом было несколько пустых номеров, в том числе и не совсем приличных. А дальше конферансье объявил песню “Цветочница Анюта”. Помощник прокомментировал ее как песню о продавщице цветов, полюбившую немецкого офицера.

Сильный грудной голос артистки, молодой, красивой, почти совсем не накрашенной замечательно звучал в старом театрике с удивительной акустикой. После первого куплета с припевом (слова приведены в начале “картинки”) певица пела дальше:

Как-то ранней весной лейтенант молодой
Взял корзину цветов в магазине.
Взглядом, полным огня, он взглянул на меня
И унес мое сердце в корзине.
И с тех пор я грущу, все забыть не могу
Яркий блеск золотистого канта,
Все гляжу я на них, на военных одних,
Вспоминаю того лейтенанта.
Зайдите на цветы взглянуть…

Наши люди уже знали, что почти год тому назад в Красной Армии были восстановлены офицерские звания и погоны. Знали они и о том, что у немецких офицеров не было на погонах золотистых кантов. Значит, в песне пелось о советском лейтенанте! Напряжение в зале достигло запредельных значений. Казалось, что еще немного, и между рядами начнут проскакивать искры. “Анюта” пела дальше:

Год прошел, как во сне. Как-то раз по весне
Почтальон заглянул на минуту.
Показал он письмо, оказалось оно
Адресовано лично Анюте.

(Строчку или две не запомнил, но последнюю строчку третьего куплета помню хорошо. Он пишет:)

Вот скоро кончится война, и он придет к Анюте.

Зал взорвался аплодисментами. Все наши зрители встали. Немцы недоуменно переглядывались и тоже начали вставать. “Анюта” что-то еще пела, свозь гром я расслышал:

…И будет та минута,
И упадет ему на грудь счастливая Анюта…

Еще не стихли аплодисменты, мальчишка года на два или три моложе меня остановился в проходе рядом со мной и негромко, но очень четко сказал:

– Быстро, но не бегом выходи через главный вход, тебя там ждут.

И ушел дальше по боковому проходу. Каким-то седьмым или восьмым чувством я понял, что это не розыгрыш, не шутка. На выходе ко мне шагнул один из Кирпичников (вообще их было два, очень похожих парней с кирпичного завода, я их знал еще с довоенных времен).

– Здоров, все нормально?

– Зачем вызвал?

– Сейчас ты пойдешь вдоль левой стены здания театра почти до конца, там есть небольшая дверь – служебный вход. Через минуту – две из двери выйдет Цветочница Анюта. Проводишь ее к себе и устроишь переночевать на чердаке в сене.

Я перебил:

– Откуда ты знаешь, что у меня на чердаке сено и можно переночевать?

– Не задавай глупых вопросов. Мы знаем о тебе больше, чем ты сам знаешь. Возьмешь Анюту под ручку, будете идти, как любезная парочка. Встречных полицейских патрулей не бойтесь, у Анюты вполне надежный аусвайс. Для гарантии, если встретятся – начинай рассказывать Анюте что-будь смешное и громко смейтесь. С рассветом она уйдет. Ну, давай, пошел.

Подробности того, как все получилось, с точки зрения истории города Бердичева, интереса не представляют. Важно, что все обошлось благополучно. Но вот Зыгмунду я смог рассказать только о первой половине концерта. Он смеялся, а я не мог понять, что здесь смешного. На всякий случай окончание истории с Цветочницей Анютой я ему не рассказал. Как потом случайно выяснилось, напрасно: он не только обо всем знал заранее, но именно он был инициатором подключить меня к обеспечению безопасного ночлега для Анюты. Но это уже история из другой, а точнее – из других калейдоскопических картинок памяти.

Ухта, 2014