Home Без категорії Рассказы по-бердичевски Генеральский товар

Генеральский товар

839
0
SHARE

1.

Если верить, что театр начинается с вешалки, то колхозный рынок в Бердичеве – с автобусной остановки.

Коля, по прозвищу Калэнык, стоял на автобусной остановке. Его отполированная от скопившейся грязи одежда издали казалась зеркальной. Многие прохожие, глядя на его пиджак, поправляли прически.

Это Коле, конечно, не нравилось, и он сердился, угрожал, при этом топал по асфальту ногами и, не выговаривая букву “р”, выкрикивал:

– Не дывысь! Видийды! Загижу! Я кому казав, загижу!

Прохожие делали вид, что пугались, но, видно, им нравилось дразнить чудака Колю, по прозвищу Калэнык. Для них он был своеобразным адреналином.

Из остановившегося автобуса стали выходить пассажиры. Но не тут-то было. Коля в своей не первой свежести одежде, издававшей щекотливый запах, держась руками за обе створки дверей, ринулся штурмом навстречу потоку пассажиров с криками:

– Падлы!!! Пустить мэнэ – на гоботу спишу! Я кому казав! На гоботу спишу!!! На “Пгогесс”!

Пассажиры хорошо знали Калэныка. Знали и то, что никуда он не спешил, потому что нигде и никогда не работал. Поэтому паники в автобусе не было. Правда, те, что спешили на рынок, но стояли сзади, стали потихоньку давить на тех, кто стоял впереди, которые тоже хотели побыстрее покинуть автобус. Но на их пути, словно пограничник, охраняющий рубежи Родины, возник Калэнык. Он всей своей массой и запахом чеснока заставил пассажиров отпрянуть назад.

Задним пассажирам уже некуда было деваться, потому что на них напирали только что вошедшие.

Интеллигентного вида мужчина в очках не выдержал и выкрикнул:

– Да уберите этого идиота с прохода, дайте выйти!

– Если ты такой смелый, – донеслось из передних рядов, – так подойди и убери! Мы все торопимся.

– Да в конце концов, в автобусе есть мужчины или милицию надо пригласить?! – Спросила женщина в красной шляпке.

Услыхав слово “милиция”, Коля Калэнык закричал уже заученную фразу:

– А я знаю, хто участкового Пгокопенка заизав! Знаю!

Сидящие возле окна подростки решили повеселиться:

– Если знаешь, так скажи, – предложили они Калэныку.

– А ты шо, пгокугог?! От пгокугогу и скажу!

Но так как прокурора в автобусе не оказалось, то и рассказывать Коля не стал. Правда, он хотел еще что-то добавить, но ему помешал голос с улицы:

– Коля! Чуешь, Коля?! Выходь, яка робота, пишлы выпьемо!

Звала его маленькая, горбатенькая женщина, по прозвищу Пугачева. Это прозвище она получила от бердичевлян за хороший голос и сольные концерты, от которых были в восторге слушатели на перекрестках.

– Давай выходи, уже приехали! – продолжала звать Пугачева.

На какую-то минуту Коля задумался. Потом медленно стал покидать общественный транспорт, продолжая повторять:

– А я знаю, хто Пгокопенка загизав! Знаю! Вслед за ним стали выходить пассажиры автобуса.

2.

РЫНОК в Бердичеве был, как Советский Союз, единый и неделимый. И напоминал огромный вулкан, в кратере которого кипело, клокотало, дышало и кричало. Ну, то есть современная Верховная Рада.

Рынок делился на две половины. Одна хотела подороже продать, другая – подешевле купить. Была и третья, которая старалась этих двоих обмануть. Ну, а в общем это была большая тусовка.

Продавцы, именуемые в народе спекулянтами, четко выделяли среди покупателей дружинников и переодетых в гражданское милиционеров. Они были великими психологами и знали заранее, что и кому предлагать.

В этом огромном вулкане с трудом проталкивается Боря Медведь. Со стороны кажется, что он сам с собой разговаривает. Но это только кажется. На самом деле он предлагает свой товар:

– Генеральский товар! Хороший генеральский товар! Кому генеральский товар?!

Покупатель находится быстро. Ездовой из Старого Солотвина Володя Швец, все лето копивший деньги на хромовые сапоги, на такие же, как у его председателя колхоза Василия Пионовича Павленко, идет прямо в руки Борису, как кролик – на удава. Он даже не подозревает, что именно сейчас судьба-злодейка сыграет с ним злую шутку.

– Бери, хороший товар. В таких сапогах ходят только генералы, – предлагает Борис.

Услыхав слово “генерал”, Швец весь засветился.

– Ничего себе, – подумал он, – что мне теперь председатель колхоза? Хоть и ходит Василий Пионович в военной форме, но сапоги у него всего лишь офицерские. А у меня будут – генеральские!

И представил Швец себе, с какой завистью будут смотреть на него односельчане, когда он зайдет в клуб на танцы. Может, тогда и обратит на него внимание первая красавица Старого Солотвина Рая Дума – секретарь комсомольской организации колхоза.

– Все! Беру! – согласился Швец. Сговорились за двадцать пять рублей. Ударили по рукам. Деньги перекочевали к Борису в карман.

– Милиция, – вдруг прошептал Борис, – не оглядывайся!

Боря быстро выхватил у Швеца товар и спрятал у себя под курткой.

– Стой тихо, не оглядывайся, сейчас пройдут! – повторил Борис.

– Все! – облегченно вздохнул он погодя. – Пронесло!

Вынув из-под куртки набор хромовой кожи, он ловко засунул ее под куртку Володе:

– Ну, будь здоров! Приходи еще!

Швец прижал одной рукой товар, а другой закинул себе на плечо мешок с нехитрыми пожитками, купленными на деньги за проданную картошку, стал быстро пробиваться на выход из этого огнедышащего кратера вулкана.

Уже там, на автобусной станции, достав из-под куртки генеральский товар, чтобы еще раз полюбоваться им, Швец увидел, что только на верхней и нижней части пакета был генеральский товар. А внутри лежал обыкновенный нарезанный толь, ну, точно такой, какой накрыт у него туалет на улице…

3.

А РЫНОК тем временем бурлил, кипел, клокотал.

Между рядами, где продают сельскохозяйственную продукцию, медленно идет с виду интеллигентная, красивая женщина. Из широких рукавов пиджака, пошитого по талии, видны руки – руки виртуоза.

– И почем сегодня у нас горох? – как бы невзначай спрашивает Лея Бакмайская и, не выслушав ответ, соглашается купить его.

Достав из сумочки пол-литровую баночку, засовывает ее в мешок. Да так засовывает, что рука по локоть входит в горох. Несколько раз провернув руку в мешке, вынимает баночку с горохом и высыпает его назад в мешок.

– Ше-то он мне не нравится – влажный какой-то! Вы что, специально полили его водой? – спрашивает Лея Ицковна.

Продавец клянется, божится, что суше гороха на рынке не найти. Что он не только быстро разваривается, но сам во рту рассыпается. И вообще, это не горох – а золото.

Но Бакмайская продолжает настаивать на своем – горох влажный!

– Дамочка! – просит продавец. – Попробуйте еще раз. Как для вас, так я спущу, отдам пару за рубль. Соглашайтесь, не пожалеете!

Продавец не догадывается, что у Леи Ицковны внутри рукавов специальные вставные карманы. Правый рукав-карман уже заполнен горохом. Но у продавца задето самолюбие: как это получается, до прихода покупательницы горох был сухой, а сейчас – влажный. Нет, такого быть не может!

– Дамочка! Давайте попробуем еще раз!

– Ну, если вы так настаиваете, давайте попробуем, – соглашается Бакмайская.

С делающим одолжение видом она возвращается назад. Затем как бы нехотя засовывает руку в мешок, но уже – левую. Проворачивает ее вместе с баночкой и вынимает. Вердикт Леи Ицковны окончательный:

– Влажный!!!

– Тьфу, – плюет себе под ноги продавец и сам начинает проверять горох.

Вначале он кладет горошину в рот и аккуратно раскусывает ее зубами. Сухой! Затем опускает руку в мешок. Горошины ласково щекочут руку, окутывая ее теплом. И тут сухой!

– Дамочка! Не пудрите мне мозги! – выносит свой вердикт продавец. – Горох сухой!

Но Лея Ицковна уже далеко-далеко. Там, за углом мясного павильона, она аккуратно высыпает горох из рукавов-тайников и направляется за очередной покупкой.

4.

А РЫНОК продолжал бурлить и кипеть. Да и как ему не кипеть, если конец месяца, а для выполнения плана на машинах вывезли на продажу импортную обувь. Все, кому она нужна, а главное, у кого есть деньги, штурмуют машины, как матросы – Зимний дворец. Только те держали в руках винтовки, а эти – деньги.

– Девушки! Продавцы! – кричит Абрам Ципа. – У вас есть сорок второй туфли?!

Его голос теряется в базарном шуме. Продавцам некогда вверх глянуть, поскольку идет бойкая торговля, и десятки рук суют им деньги. Тогда, когда Абрам закричал в третий раз, на него обратили внимание, и то вскользь.

– Так есть или нет?! – повторяет свой вопрос Абрам.

– Есть, – утвердительно ему отвечают.

– Правый, пожалуйста, померим. С машины летит в руки Абрама Ципы туфля… правая.

– Меряй, – обращается Абрам к своему племяннику Мынде.

Но тот и не думает мерить его. Посмотрев по сторонам и убедившись, что на них никто не обращает внимания, Мындя прячет туфлю под куртку, и они переходят к следующей машине. Там происходит то же самое, но уже с левой туфлей. Довольные “покупкой” Абрам Ципа и Миша Мындя покидают рынок.

– А я тебе что говорил, – похлопывая по плечу племянника, спрашивает дядя. – Без обновки с барахолки не уйдем…

Уже на выходе с рынка они встречают заезжих “гастролеров”. Один из них одет в вылинялый пиджак, на котором следы от погон и петлиц. Это делает его похожим на сельского тракториста. Другой прилично одет и с большой спортивной сумкой, идет вслед за ним. Но держатся они порознь.

Цепкий взгляд “тракториста” останавливается на красивой дубленке.

– Сколько стоит дубленочка? – обращается он к продавцу.

– Проходы, дэд, у тэбэ нэт таких дэнэг! – с насмешкой отвечает мужчина кавказской национальности.

“Тракторист” достает из кармана пиджака пачку десятирублевых купюр, перевязанных банковской лентой. Потом – еще одну.

– Корову продав, бычка продав, – как бы оправдывается он. – Хоть на старость пощеголяю в дубленке!

Продавец заинтересованно смотрит на покупателя. Такого он еще не встречал.

– О-о-о! Это другое дэло. Вэсь рынок обойди, но такой дубленки нэ встрэтишь! Бэри, дорогой! Мэрай!

Дед кладет деньги назад в карманы пиджака, снимает его и дает подержать продавцу.

Примеривая дубленку, он краешком глаза наблюдает за ним. Как только покупатель поворачивается спиной к продавцу, тот моментально растворяется в толпе. Дед быстро снимает с себя дубленочку, стряхивает и бросает ее в спортивную сумку напарника. Переморгнувшись друг с другом, они тоже быстро скрываются.

А в это время возле обувной палатки Русты мужчина кавказской национальности то ли танцует, то ли с остервенением топчет на асфальте солдатский пиджак, раскидывая при этом ровно нарезанную газетную бумагу. Тут же бердичевская Пугачева, аккомпанируя себе на маленьком аккордеоне, исполняет песни из репертуара Аллы Борисовны. Коля Калэнык, глядя на танец на асфальте, приговаривает:

– Ты дывы, як гузын танцює! От гагно! …А рынок тем временем продолжал бурлить, кипеть, клокотать…

LEAVE A REPLY

Please enter your comment!
Please enter your name here