Home Новини “Вертушка” ушла на Баграм

“Вертушка” ушла на Баграм

5976
2
SHARE

d2f3639bbdf2_112 січня – чергова річниця створення військової частини, яка зіграла помітну роль у житті нашого міста. Саме цього дня далекого 1979 року було підписано директиву Генерального Штабу Збройних Сил СРСР, згідно якої на військовому аеродромі біля села Радянське (нині село Романівка) розпочалось формування частин авіагарнізону в складі 513-го окремого вертолітного полку та частин забезпечення.

Першим командиром цього полку був призначений підполковник Павлов Віталій Єгорович, згодом Герой Радянського Союзу (1983). Першим начальником штабу – Айзенберг Юхим Борисович, який першим підняв вертоліт Мі-24А у небо над Бердичевом.

Залишки капонірів (укриття для вертольотів) на аеродромі в селі Романівка, 2009 р.

Цей полк неодноразово брав участь у бойових діях у Демократичній Республіці Афганістан, згодом і в Республіці Афганістан. Практично весь особових склад полку нагороджений медалями та орденами СРСР. У 1986 році вертолітники цієї військової частини (в/ч 18365) брали участь у ліквідації наслідків аварії на Чорнобильській АЕС. Військова частина припинила існування у 2004 році, нині багато колишніх вертолітників проживає у Бердичеві.

Перший командир 513 ОВП Віталій Павлов прожив довге та по-військовому активне життя, помер минулого року – 2 липня. По собі залишив не лише пам’ять тих, хто з ним розпочинав військову службу у Бердичеві. Залишились і спогади, які він виклав у книзі “«Вертушка» ушла на Баграм”. Уривок з цієї книги, який описує перші дні формування полку в Радянському під Бердичевом, ми приводимо нижче.


pavlov_vit
Віталій Єгорович Павлов
(1944-2016)

Виталий Егорович Павлов родился в 1944 году на Брянщине в крестьянской семье. Работал на заводе в Куйбышевской области, гам же окончил среднюю школу рабочей молодежи.

За 40 лет службы прошел путь от курсанта авиационного училища до генерал-полковника – командующего Армейской авиацией ВС России. Имеет высшую степень боевой квалификации – летчик-снайпер. Службу проходил во многих округах и во многих “горячих точках”. По поручению Правительства СССР, РФ организовывал и обеспечивал участие подразделений Армейской авиации в составе миротворческой миссии ООН в Анголе, Камбодже, Сьерра-Леоне. За эти годы Армейская авиация не потеряла там ни одного летчика, выполняя двойную-тройную норму налета.

За время службы за заслуги перед Родиной неоднократно отмечался командованием и правительством.

Награжден 27 орденами и медалями. Герой Советского Союза. Виталий Егорович навечно зачислен в списки Сызранского авиационного училища летчиков. Удостоен звания почетного гражданина г. Сызрань. Женат. Двое детей. В настоящее время работает заместителем генерального директора по техническому сотрудничеству на авиационном заводе “Роствертол” (помер у 2016 році – прим. МБ).


Часть I

ША, ТОВАРИЩ ГЕНЕРАЛ!…

В 1979 году мне предложили должность командира полка. Хотя предстояло еще только формировать этот полк: существовало название и решение Правительства СССР, Министерства обороны. Базой был заброшенный после войны старый аэродром в Бердичеве. Там меня ждали восемнадцать солдат, шесть техников, ни одной единицы техники и начальник штаба полка Ефим Борисович Айзенберг. Мне выделили Ми-8, который и перевез меня, семью и весь скарб; с нами переехал на новое место службы и кот. На месте меня встретил коренастый, русый, с глазами, как у большинства евреев, чуть на выкате, косолапый человек, с походкой, как у старого моряка, вразвалочку. Так в первый раз я увидел Айзенберга. Он, хоть и начштаба, был на летающей должности. Очень любил летать.

Мы долго оформляли документы на получение авиационной техники с базы сборки, которая находилась в Гродно. Готовились к приему эскадрильи и личного состава из Белоруссии. Еще одна эскадрилья из Белоруссии пришла слетанная, но без техники. Конечно, среди летного состава было определенное недовольство: они полагали, что отправятся потом в Чехословакию. Но ведь я-то знал, и знал Айзенберг, что полк готовится на Дальний Восток, в Забайкалье. Айзенберг уже прослужил на Дальнем Востоке девятнадцать лет, что вообще для еврея уникально. Он был командиром эскадрильи, затем начальником штаба – летающим. Могу сказать честно: он был больше чем хороший летчик. У нас говорят, что на “пять” летает только Бог, а хороший летчик летает чуть выше, чем на “четыре”. Вот Айзенберг летал на “четыре с плюсом”. Он был старше меня на четыре года, но это никак на наших отношениях не сказывалось, они были корректные и дружественные.

Наш аэродром находился в восьми километрах от города. Мы жили в Бердичеве на Красной горе, где стоит памятник Котовскому. За нами приходил “уазик”, и мы вместе с Ефимом Борисовичем приезжали в семь утра в полк. Нас встречал дежурный по полку, докладывал, что случилось за ночь. Я сказал: “Ефим Борисович, вообще-то это не мое дело – выслушивать все эти мелочи. Эти вопросы решают начальники штабов эскадрилий и вы”. Он понял правильно. После этого выезжал на двадцать минут раньше вместе со всеми офицерами. И встречал меня вместе с дежурным. В докладе ставились те вопросы, которые необходимо решать лично мне.

Жена у Айзенберга – украинка Светлана, ростом где-то метра полтора и в ширину – метр, ее называли Колобком. Лет с восемнадцати работала в торговле, в основном, в военной, очень деятельная женщина. Мы шутили, что там, где Света прошлась, Айзенбергу делать нечего. Она на это не обижалась.

Айзенберг мог и ругнуться матом, но это не выглядело вульгарно. Ему многое прощалось, потому что он был один из немногих, кто мог выслушать любого солдата или прапорщика. Если те не правы, мог и отругать, и отматерить, но всегда давал людям дельный совет.

В 1981 году начальник боевой подготовки воздушной армии предложил мне должность начальника отдела вертолетной авиации армии. Я отказался по двум причинам. Во-первых, я еще был молодой, тридцать пять лет. Не накомандовался полком, не налетался по-настоящему. И еще: избирался депутатом городского Совета и депутатом областного Совета Житомирской области. Секретарь обкома Житомирской области Кавун предложил мне уволиться, чтобы пойти по партийной линии – вторым секретарем райкома в Бердичеве. Бердичев был город в то время приличный, чистенький, красивый, сто тысяч человек населения. Перспектива, казалось, неплохая. Но я ответил однозначным отказом. “Меня не поймут летчики! Мы все-таки готовимся полком на Дальний Восток”.

Через три месяца мне сказали: “В Афганистан пойдешь, командиром полка. Там и накомандуешься, и налетаешься”. С иронией начальник отдела кадров спросил – может, я и здесь откажусь?. Я спросил только:

– Когда ехать?

– С завтрашнего дня ты в отпуске.

Дома сказал жене и детям, что едем в отпуск. Отдыхали в санатории ВВС километрах в сорока от Адлера. Пробыли там дней десять, и меня вызвали в Бердичев. Жена сказала: “Поедем вместе”.

Две ночи и один день я сдавал дела по полку.

Инна, жена, конечно, понимала, что Ташкент – это прямая дорога на Афганистан. Но отнеслась к назначению вполне спокойно: все вертолетчики там будут.

Полк в Бердичеве “отбили” от Сибири и стали готовить в Афганистан. Моя жена работала в батальоне нашего полка в Бердичеве в медсанчасти фельдшером. Она спрашивала все время Айзенберга: “Фима, собираешься в Афганистан?”. Он отвечал, что собираться не собирается, но “ужо в туалет бегает часто”. Все знают, что у всех наших была в Афганистане дизентерия. Когда ему тоже предложили Афганистан – не отказался. Приезжает на беседу в Ташкент к начальнику управления кадров. Тот говорит, что поедешь, мол, начальником штаба вертолетного полка в Кандагар. Подполковник Айзенберг возмутился: “Почему в Кандагар?! Мой командир в Кабуле служит! Мы вместе полк формировали!”. Начали они ругаться. Айзенбергу объясняли, что у меня смешанный полк. Много, тридцать с лишним единиц транспортной крылатой авиации. Мол, Павлову нужен начштаба из числа транспортников. Начальник кадров ТуркВО не выдержал напора и позвонил ЧВСу Селезневу. Селезнев только и успел спросить в чем дело, как Айзенберг на него просто налетел: “Товарищ генерал, я с Павловым работал, полтора года служил, полк формировал, а меня суют в Кандагар!”. Генерал стал советовать начкадров отправить все бумаги Айзенберга в Москву, чтобы там разбирались. Тут Ефим Борисович буквально вскричал: “Ша, товарищ генерал! Приеду я в Москву, меня оттуда завернут в Бердичев. И шо я скажу летчикам?! Что еврей наложил в штаны и не поехал?! Согласен в Кандагар”. Так он оказался в кандагарском полку начальником штаба.

Он там и снайпера получил. Был награжден двумя орденами. В один из жарких дней 82-го года Айзенбергу доложили, что сбит вертолет из их полка. Командир полка был в это время на военном совете в Кабуле. Все замы разлетелись по точкам. Вот Айзенберг бежит по гарнизону и кричит, чтоб готовили вертолет лететь на помощь, спрашивает, где дежурные силы. Навстречу идет прапорщик из числа обслуживающего состава, пьяный. Айзенберг бывал не сдержан и в сердцах говорит: “Пьяная ты морда!..”. Тот пьяно ухмылялся. И Ефим не выдержал – еще и ударил его. Побежал дальше собирать народ по палаткам, где все, как обычно, спали. Метров с пятнадцати по нему сзади выстрел. Этот пьяный прапорщик стрелял так, чтоб попугать, но панаму, или, как мы ее называли, мабуту, сбил. Айзенберг, повернувшись, пообещал, что, если вернется живым, убьет. Вылет прошел удачно, забрали раненых, потерь не понесли.

Прапора сразу после происшествия отправили первым же самолетом в Ташкент. Только через три месяца вернулся рассчитываться в полку. Документы забрал и уехал. Попросил у всех прощения.

Об Айзенберге я говорю не просто так. Своим начальникам штабов и эскадрилий много раз повторял: если б они были такие, как Айзенберг, порядка было бы больше.

Приказов зажимать евреев нам, конечно, не поступало. Но как-то где-то это все равно присутствовало. Не на бытовом уровне, а очень в верхах. Внеочередное повышение в звании было нормальным для летчика-снайпера, а ему запороли. Он уволился в итоге. Но меня о личном никогда не просил. Хотя я ему говорил: проси, как друг, что хочешь. А он отвечал, что попросит один раз за всю жизнь, с надеждой, что тогда уж я не откажу.

Единственное, что запомнилось о нем, как “еврейское”, так это поведение на рынках в Афганистане. Мы получали в чеках одинаково – что полковник, что майор. В восьмидесятые годы все, конечно, стремились купить видики, магнитофоны и прочую импортную технику. Он это не покупал. Ходил по базарам, выискивал очень хорошие ручной работы изделия. А мастера там изумительные, и делают они все из бронзы, меди, серебра. Все это штучно, в единственном экземпляре. Он говаривал нам, покупавшим магнитофоны “СОНИ”, что не так богат, чтобы покупать эту дрянь.

Родился он в Свердловске. Отец погиб на войне. Сам из-за послевоенной голодухи чуть не попал в бандиты. Тряс вместе с ребятами ларьки, грабили рабочих в день получки, если те пьяные. Но в доме жил военком, который отвел его в ДОСААФ. Оттуда Айзенберг и попал в военное летное училище…

2 COMMENTS

  1. Дуже цікавий матеріал (і порталу, і спогади командира). Це слід – пам’ятати. Але є запитання – чи слід цим пишатися, так само і щодо Угорщини 1956, Чехії 1968, Анголи та Ємену 1970-1980-х? У мене твердої відповіді немає.
    Ось мій особистий привід до роздумів: служив строкову службу в Духовщино-Хінганській орденів… гвардійській мотострілецькій дивізії (єдиній гвардійській на весь військовий округ КДВО). Знак “Гвардія” отримав під кулями. Наступні 40 років цим пишався, слідкував, наскільки можливо, за скупими згадками в ЗМІ за долею дивізії, яка в РФ “усохла” до бригади, 2011-2012 передислокована з Барабаша-Краскіно Приморського краю до Усурійська. А після початку війни РФ проти нас (коли був змушений переїхати з Луганщини до Бердичева), а особливо після того, як дізнався, що “моя” Духовщино-Хінганська… гв. м.с.бригада передислокована до Ростовської області та “вахтовим методом” по-батальйонно (БТГ), потім по-ротно (РТГ) “пасеться” на окупованому півдні Луганщини і квартирує в спортивному гуртожитку на стадіоні “Авангард” в Луганську і на спортбазі ФК “Зоря”, екс-чемпіона СРСР – отримав відповідь (хоча б, для себе): – не можу пишатися тим, що служив в ній.

  2. Автора прошу учесть,что …(В 1979 году мне предложили должность командира полка. Хотя предстояло еще только формировать этот полк: существовало название и решение Правительства СССР, Министерства обороны. Базой был заброшенный после войны старый аэродром в Бердичеве. Там меня ждали восемнадцать солдат, шесть техников, ни одной единицы техники и начальник штаба полка Ефим Борисович Айзенберг. Мне выделили Ми-8, который и перевез меня, семью и весь скарб; с нами переехал на новое место службы и кот. На месте меня встретил коренастый, русый, с глазами, как у большинства евреев, чуть на выкате, косолапый человек, с походкой, как у старого моряка, вразвалочку. Так в первый раз я увидел Айзенберга. Он, хоть и начштаба, был на летающей должности. Очень любил летать.) …513 был третьим сформированным на ” заброшенном” аэродроме. Первый улетел в Чехословакию , а наш 331 в Обор.

LEAVE A REPLY

Please enter your comment!
Please enter your name here