Home Без категорії Рассказы по-бердичевски 2 Снабженец №1

Снабженец №1

1660
0
SHARE

Сашу Марущака в Бердичеве не знали разве что глухие или слепые. А так его знали все. От рабочего до руководителя крупного предприятия. Я уже не говорю о бизнесменах и крутых с растопыренными пальцами под “веер”. Знали его и священнослужители всех конфессий. Он был известен на весь город, как Кашпировский – на весь мир.

Саша работал в отделе снабжения швейной фабрики.

На протяжении дня его можно было увидеть на разных предприятиях. При этом по улицах он не ходил, он бегал. Но иногда передвигался и на велосипеде. А их Марущак менял часто. Но не от того, что был богат. Нет, Саша был беден, как церковная мышь. Короче, велосипеды у Марущака воровали.

Но когда он все-таки ехал, то бердичевские умники интересовались:

– И какой расход бензина на твоем драндулете?

На это Саша с юмором отвечал:

– Нулевой, хороший карбюратор по дешевке достал.

Его благородные намерения не имели границ. И если его даже не просили о помощи, он предлагал ее сам.

Марущак относился к людям с большой симпатией. Его разве что можно было сравнить с бюро добрых услуг. Саша редко давал обещания, но всегда выполнял их.

Стоило только Марущаку остановиться, как возле него собирались знакомые и незнакомые. И начинались вопросы. Надо заметить, что все получали на них ответы. А знал Саша многое. Знал, у кого и когда день рождения. Кто умер и сколько человек было на похоронах. Кто за драку попал в ментовку, а кто вернулся с зоны. Ну, а счет на футбольном матче он предвидел за несколько дней до игры.

Спорщиком Марущак тоже был азартным. И правда всегда была на его стороне. Иногда, чтобы доказать свою искреннюю правоту, он снимал с головы грузинскую фуражку и резко бросал ее на землю. При этом приговаривал:

– Я, в натуре, уже выс…л то, что ты скушал!!!

Аргумент был убедительный, и после этих слов никто уже с ним не спорил. Напротив, с ним соглашались.

Тот день, как казалось Марущаку, складывался удачно. Ранним утром позвонил сын из Киева и обрадовал, что поступил в университет и завтра приедет. Да и жена Татьяна не ругала за лишние выпитые сто грамм с другом Парасюком. Но главное, конечно, весть о поступлении Андрея в вуз. Ведь он с первого класса мечтал стать офицером. С сыном ему было легко и надежно. Редко они пропускали футбольные матчи. А когда в Бердичев приезжали звезды киевского “Динамо”, Саша обязательно старался сфотографировать сына рядом с ними.

Вызов в кабинет директора Владимира Николаевича Осинского предвещал Марущаку дальнюю командировку. За многие годы работы на фабрике он заметил: если надо что-то достать в пределах города, посылают инженеры Гриша Антоненко или Костя Крыжановский. Если дальше – сам Осинский. Заходя в кабинет, Саша машинально отметил, что поездка предстоит дальняя, так как рядом с директором сидел главбух Григорий Антонович Линчик. И, посмотрев на их лица, понял: что и ответственная.

Ласково, по-отечески Осинский сказал:

– Мы тебя ценим и любим, фабрика тебе доверяет! И сейчас тебе предстоит доказать свою любовь предприятию.

Марущак, изобразив на лице небывалую радость, с сыновней преданностью кивнул в знак согласия. Но при этом он успел вспомнить, как в этом же кабинете три дня назад директор ругал его за выпитые сто грамм на рабочем месте.

“Если что-то “выбить” дефицитное, так “фабрика тебя любит и уважает”. А если выпил раз в жизни, но с пользой для фабрики, так “ты позоришь предприятие”, – подумал он, но сказал другое:

– Я бы с радостью, да сын поступил в вуз и завтра приезжает за вещами. Может, кто-то другой поедет?

– Саша! Ты же умный и пробивной парень. Назови мне, пожалуйста, того, кто, кроме тебя, готов на фабрике на такой подвиг? – как водится в Бердичеве, вопросом на вопрос ответил Осинский и, не дождавшись ответа, продолжил:

– В главке выделили для предприятия тридцать швейных машин. Получать их надо в Орше, на заводе-изготовителе. Но ты сам знаешь, тридцать – это капля в море. Надо больше. Какой ценой, не знаю. Но НАДО!

Директор говорил короткими фразами. Он где-то слышал: чем короче предложения, тем больше уверенности их запомнить.

– Короче, – директор посмотрел на Линчика, а потом перевел взгляд на Марущака, – получай командировочные и дуй в Белоруссию.

Саша и сам знал, что машины для фабрики нужны, как воздух. Застарелое оборудование давно требовало модернизации. На него часто жаловалась и его жена, которая тоже работала на фабрике.

И вслух ответил:

– Ничего не поделаешь! Если вы сказали, что надо, мне остается поспешить.

– Спешка хороша при ловле блох, – ответил директор. – Чтобы не получилось так, как с автопогрузчиком. Даем неделю строка.

За погрузчик Осинский вспомнил не случайно. Несколько лет назад главк выделил для предприятия автопогрузчик, и получать его командировали, конечно, Марущака. Приехав во Львов, он увидел, что таких снабженцев, как он, собралось не меньше тридцати. Если стать в очередь, то на его долю погрузчиков может и не хватить, а если и хватит, то не раньше, чем через неделю. В другое время Саша, может, и стал бы в очередь, но сегодня – четверг, а в субботу в Бердичеве должен состояться футбольный матч между ветеранами киевского “Динамо” и командой завода “Прогресс”. Но главное, что команду привезет наш земляк Пузач, с которым Марущак лично знаком. А если добавить к этому, что он пообещал сыну сфотографировать его со звездой мирового футбола, то события надо поторопить, то есть пойти на хитрость.

Вечером, когда его братья по разуму и оружию пошли в гостиницу, Саша познакомился со сторожем отгрузочной площадки. А так как тот тоже разговаривал на бердичевском языке, то Марущаку осталось лишь сбегать в соседний магазин исключительно за красным. Потом еще раз, а потом еще.

Где-то ближе к полуночи, когда их лица стали белыми, как мел (хотя пили они только красное), сторож, на правах ночного директора, разрешил Саше выбрать такой нужный для фабрики погрузчик. А так как Марущак был далек от автомобильной техники, то поручил это дело водителю Николаю, с которым приехал в командировку.

Николай шел впереди, за ним – Марущак, потом – сторож, разговаривающий на идиш, а вереницу замыкали две сторожевые Жучки и один Бобик.

– Плохой… цвет не нравится, это тоже плохой, – бормотал Николай. – И этот плохой, а этот подходит, – наконец выбрал водитель.

Тут же сорвали пломбы с кабины и опробовали.

– Класс! Супер! Не погрузчик, а “Чайка”, – вынес вердикт Николай. – Этот наш!

Саша с уважением посмотрел на водителя: надо же столько выпить, еще и погрузчик выбрать.

Покончив с оценкой техники, сторож любезно разрешил им подремать до утра в “Чайке” на охраняемой им территории.

Утром дружбан-сторож объяснил начальнику сбыта, который тоже, оказывается, разговаривал на идиш, что ребята приехали из колыбели еврейской нации, а попросту говоря – из Бердичева. И тот без всяких проволочек подписал необходимые документы.

Погрузив погрузчик на мощный ЗИЛ, Марущак и Николай, распевая песню “Столица больше не Тель-Авив – столица наш Бердичев”, отправились к месту прописки, чтобы успеть на футбольный матч.

Уже подъезжая к Жежелеву, они почти разглядели девятиэтажку, в которой жил Марущак. На это тоже обратил свое внимание в первую очередь и водитель, а потом лишь – на знак перед мостом, ограничивающий высоту габаритного груза. Но было уже поздно – и они почувствовали резкий удар по кузову автомобиля.

Выскочив из кабины, Марущак увидел, что стрела погрузчика была согнута на немецкий крест, а трещина на стекле кабины напоминала трещину на потолке кухни его друга Алика Парасюка. А мосту хоть бы хны, даже нет ни единой царапины.

Погрузчик восстановили за два дня бердичевские умельцы. Жаль, конечно, что за личные деньги Марущака. Но на футбольный матч в тот день они все-таки успели.

Именно поэтому при слове “спешка” у Осинского задергался глаз.

– Значит, – директор вновь посмотрел на Линчика, – выписывай ему командировочные деньги, и в добрый путь!

Григорий Антонович Линчик всегда относился к Саше с пониманием. Он никогда не забывал, что от Марущака зависит многое, вплоть до остановки фабрики. Он был способен на такие чудеса в области снабжения, на какие не способен сам Копперфильд. В общем Марущак был маленьким золотником в огромном колесе швейной фабрики.

Получив деньги в кассе, Саша сразу поделил их на три части: на дорогу, на знакомства и жене. Деньги по привычке спрятал в носок.

* * *

Приехав в Оршу и побывав в коридорах отдела сбыта завода-изготовителя, Саша понял, что и в братской Белоруссии голыми руками задание не выполнишь. Хотя вся страна уже работала в режиме перестройки, но горбачевская оттепель еще сюда явно не дошла, поэтому перемен свежего ветра особо не ощущалось.

Марущак сразу понял, что такого сложного задания он еще не получал: выбить вместо тридцати швейных машин в два раза больше, когда на всю Украину главк выделил всего лишь двести. Это будет проблема!

“Но разве есть что-то невозможное для бердичевлянина? – подумал он. – Главное – это найти нужных людей, у которых можно собрать разведданные о работниках отдела сбыта”.

Достав из носка нужную сумму, Саша стал наблюдать за входящими и выходящими посетителями нужного ему кабинета. Их он делил на две категории: “свои” и “чужие”. Чужие сразу выделялись на фоне снующих по коридору своих. Они робко стучали в дверь и перед тем, как войти, тщательно вытирали обувь, явно стараясь подчеркнуть, что, войдя в кабинет, даже не оставят следа. Мол, глядите, какие мы культурные, хотя и приезжие.

Свои вели себя уверенно, немного даже нагловато. Они смело отталкивали чужаков и без стука входили в кабинет, не вытирая при этом ног.

Понаблюдав так минут пятнадцать, Марущак выбрал нужного себе человека из десятка снующих клерков. Тот, перед тем, как войти в кабинет начальника сбыта, потушил сигарету, а окурок не выбросил в урну, а заботливо спрятал в карман.

“Или жадный, или экономный, но в любом случае пойдет на контакт, – подумал Саша. – Тем более, что нос у него, наверное, от “красненького” был тоже красный, даже не красный, а больше похож на малиновый”.

Когда незнакомец в очередной раз пробегал возле него, Марущак подстроился под его скорость и походку. Шагая рядом, он начал чисто бердичевский базар:

– Ах, эта погода! А? Как она вам нравится? А эти озоновые дыры? Кстати, в Индии большая засуха, и говорят, что подорожают спички и вино.

Услышав слово “вино”, незнакомец сбавил скорость и, достав окурок с кармана, на ходу прикурил.

В тот момент, когда он прикуривал, Марущак бросил свой взгляд на его глаза, чтобы узнать степень податливости. В какую-то долю секунды по его лицу Марущак прочел, что “клиент” начинает созревать.

– А этот Гайдар, эта сволочь, как он нас всех обманул? А? – продолжил Саша. – Нет, вы только подумайте: обмануть всю страну?! А за пивом нет очереди!

При слове “пиво” незнакомец провел языком по своим сухим, потрескавшимся губам.

“Попал в точку, – мелькнула мысль в голове Марущака, – надо “лепить горбатого”.

– Нет, нет, вы только подумайте, такая жара, такая жара, а возле бочки с пивом нет ни одного человека! Кстати, только вы можете мне помочь, на вас одна надежда. Ленин умер, Сталин умер, и мне что-то нездоровится после вчерашнего. Может, выпьем по бокальчику, – предложил Саша.

– Жора! – быстро представился незнакомец, – снабженец орденоносного завода, – и протянул Марущаку руку.

– Братюшка! Твоя профессия – это моя профессия, – изобразив на лице небывалую радость, закричал Саша, да так громко, что на его крик стали оборачиваться клерки, снующие на другом конце коридора. – Только ты меня можешь спасти, Жорик! – перешел на шепот Марущак. – Только ты меня можешь понять, братан! Мне надо шестьдесят швейных машин.

– Все сделаю, что в моих силах! – положив руку на грудь, торжественно пообещал Жора. – Но только после пива, – сказал он и снова облизал свои потрескавшиеся губы.

Саша вытер рукавом вспотевший лоб и заметил:

– Я знал, я чувствовал, что ты не откажешь!

Сделав несколько жадных глотков освежающего напитка, Жорик разговорился. Слова так и сыпались из его рта вместе с живительной влагой коричневого цвета. Марущак на всякий случай отошел от него, чтобы не испортить свою рубашку.

– Вопрос трудный, – продолжил Жорик. – Это равносильно, что украсть боевое знамя воинской части. И не знаю даже, решит ли этот вопрос сам начальник сбыта Фима Будник. Сам он родом с Украины, а именно с Меджибожа, что под Хмельницким. Ты бы видел этого чудака: пить – не пьет, курить – не курит, к тому же в “лапу” не берет. Мама его – учительница, а папа – инвалид войны, ногу на фронте оставил. Но лучше бы, если бы он оставил там кое-что другое вместе с ногой, чем иметь такого Фиму. Это же настоящий Сталин. С ним может договориться только Гитлер.

“Ну, Гитлер, не Гитлер, а раз он родом из Украины, можно попробовать”, – подумал Марущак.

И, взяв Жоре еще бокал пива, попрощался с ним.

На разработку плана беседы с начальником сбыта у Саши ушло ровно десять минут ходьбы от бочки пива к заводу.

Ответив буднично “здравствуйте” и не поднимая головы на приветствие Марущака, Фима Будник продолжал перебирать лежащие перед ним бумаги. Но когда услышал слово “Украина”, начальник сбыта поднял голову, и зрачки его расширились. А когда Саша добавил еще слово “Бердичев”, он пронзил его уже и рентгеновским взглядом. В этом взгляде Марущак прочел любопытство.

Фима Будник был готов спокойно услышать известие о назначении его директором предприятия и даже о награждении орденом Ленина и Золотой Звездой Героя Советского Союза. Но это известие просто не могло уложиться в его голове. Такого гостя у него за тридцать два года работы на заводе еще не было.

– Так я же через ваш город раз в год проезжаю, когда еду к родителям в Меджибож. – Будник доброжелательно посмотрел на Марущака и продолжил: – А вот никогда не останавливался в Бердичеве.

Саша понял, что сейчас спасти его может только язык и небесная сила, если он не уговорит Будника. В считанные минуты он рассказал все, что знал и не знал, о родном городе. При этом увеличил плотность еврейского населения на квадратный километр в несколько раз. И увидев на столе у Будника книгу “Хасидская мудрость”, подчеркнул, что лично знаком с главным раввином города. А напоследок соврал, что принимал самое активное участие в строительстве усыпальницы цадика Леви Ицхака Бердичевского под руководством зубного техника Давида Крысса. А в Белоруссию его занесло из-за какого-то пустяка: надо отгрузить для Бердичевской швейной фабрики всего шестьдесят швейных машин вместо тридцати. И все!

Начальник сбыта задумался, бросив при этом свой взгляд на висевшую в рамочке с каемочкой на стене Почетную грамоту за честный и добросовестный труд, а потом – на Марущака.

– Пусть будет по-твоему, – сказал он. – Раз в жизни можно пойти на нарушение закона ради земляков. Что-то придумаем из директорского фонда, кое-что урежем с других фабрик.

И, взяв в руки телефон – главное орудие производства, стал куда-то названивать.

Через час Саша Марущак покидал кабинет Фимы Будника, с окна которого было видно, как полным ходом шла отгрузка таких необходимых для фабрики 60 швейных машин.

…Вот таким был мой друг Саша Марущак – снабженец по призванию. Снабженец №1. Так его называли и называют в Бердичеве. Я до сих пор удивляюсь и не могу понять, как ему удавалось доставать и доставлять то, о чем другие могли только мечтать.

Марущака ценили и уважали не только на швейной фабрике, но и руководители других предприятий города за настоящий талант снабженца. Часто, когда их сотрудники возвращались из командировок ни с чем, они со злостью бросали им в глаза: “Был бы на вашем месте Марущак, он бы из-под земли достал и привез. А вы ему в подметки не годитесь!” И это была святая правда.

Был бы Марущак… Но его, к большому сожалению, нет. И не привезет он больше ничего и никогда на свою родную швейную фабрику. Ни-че-го и ни-ко-гда!

Саша Марущак рано ушел из жизни, оставив о себе хорошую память и заслуженное право называться в нашем городе “снабженцем №1”.

LEAVE A REPLY

Please enter your comment!
Please enter your name here