О бане и ее посетителях

И кто, вы думаете, был самым уважаемым человеком в Бердичеве? Если считаете, что секретарь горкома, то глубоко ошибаетесь. И не председатель исполкома. И не Изя-газировщик. И не Эмма, что торговала пивом на разлив возле кинотеатра. Вы ни за что и никогда не отгадаете. Чтобы вас не мучить, я скажу, что это был директор бани товарищ Крупман.

Высокий, стройный, бывший фронтовик, что подтверждает шрам на его лице, хороший семьянин, на что указывали двое детей – сын и дочь, а также жена Мария. И, наконец, прекрасный хозяин – на что указывала длиннющая очередь в баню, напоминающая очередь в Мавзолей. Но если очередь в Мавзолей двигалась быстро, то в баню наоборот – медленно.

Весь секрет такой популярности был в парной. Из-за нее приезжали из Житомира и Винницы, Гайсина и Казатина. А в парной главное что? Печь. С какого камня она выложена, такой и будет эффект от пара.

Камни привозили с Западной Украины, собирая их в быстрых потоках Карпатских гор. Разве нынешний директор бани Бунин может себе такое позволить? Конечно, нет. Вот и доставляет камень из Жежелевского карьера. Зато имеет головную боль не только из-за пара, но и оттого, что каждый раз после закрытия бани не хватает несколько тазиков. Воруют.

А в былые времена баня работала шесть дней в неделю, а у Крупмана была одна проблема – как из шестидневки сделать восемь рабочих дней.

И вот вы в бане. Над кассой – реклама мыла: “Чтобы хворь тебя не сломила, в баню Крупмана идя, не забудь про мыло!” Покупаете билет за 15 копеек, и в раздевалке вас уже встречает Леня-банщик с кольцом в руке, на котором болтаются ключи от шкафчиков. За дополнительную плату он вам предлагает дубовый или березовый веник. Но если хотите, он за рубль и попарит вас, и помоет.

Страстным парильщиком в то время был директор пивзавода Корнобай[1]. Узнать его среди клубов пара можно было по большому животу, прихрамывающей походке и шляпе сталевара. Присев несколько раз, размяв кости, он подымался сразу на верхнюю полку, где его уже ждал коллега – директор кожзавода Авраменко. В противоположность Корнобаю он был худой, без живота. А из сизых клубов пара только слышен хлест веников и просьба добавить пар. И пар добавляли.

В бане не было бедных и богатых, рангов и чинов, не было званий и должностей. Здесь, как перед Богом, все равны. Но когда в моечное отделение входил с тазиком в руках Пиня, на него сбегались смотреть, как на Героя Советского Союза. Но он не был Героем Советского Союза, он был героем-отцом. При своем росте один метр пятьдесят сантиметров и при живом весе сорок пять килограмм, он имел шестеро детей. Сейчас вы это можете себе позволить? А он позволял. Этому феномену удивлялись все. И на вопрос “Как ему это удается?” он отвечал, что его мужская сила – в пирожках с ливером за четыре копейки. С ними он никогда не расставался. Даже на работе, когда на тачке развозил покупателям от мебельного магазина мебель.

Любил бердичевскую баню и народный артист Назарий Яремчук. Когда приезжал на гастроли в Бердичев или в гости к своему куму, участковому милиции Виталию Николаенко, обязательно приходил в парилку. И так парился, что несколько раз из его автомобиля пропадала “запаска”. Но Виталий эти кражи обязательно раскрывал. Ведь речь шла не так о “запаске”, как о чести бердичевской милиции. А ее никак нельзя было запятнать!

Когда сквозь шум воды и грохот тазиков раздавался крик: “Держите карманы! Держите карманы!”, значит, в бане появлялся Левка Гонеф – местный карманный вор. День, видно, для него выдался удачным, вот и пришел смывать грех.

Каждый день в любую погоду приходил мыться Леня Керосинщик, хотя и жил в квартире со всеми удобствами. Керосинщиком его называли за то, что работал продавцом в “нефтелавке”. Леньку любили за его еврейские хохмочки и басни.

– Леньки! Леньки! Ты слышал, Суня разводится со своей Аннушкой?

– А ше случилось?

– Не может с ней жить.

– Подумаешь, весь Бердичев с ней может жить, а Суня не может. Ну дает.

– Вот именно, что дает.

– А ты знаешь? Лопата получил вагон повидла и вагон секундных стрелочек.

– Так стрелочки пусть предложит часовым мастерам, а повидло продаст общепиту.

– Не может.

– Почему?

– Они смешаны.

Дяде Яше, по кличке Очко за игру в карты на пляже, жена Мария давала ровно тридцать семь копеек на баню и пиво. Так за эти деньги он так “напаривался”, что Пине на своей тачке-такси приходилось доставлять его домой. А секрет был прост. После парилки в буфете бани за каждый рассказанный анекдот, а так как рассказчик он был отменный, ему наливали сто грамм. А в то время в буфете было все: пиво, водка “Московская”, чай, раки, таранька, пирожки с ливером, настоящая котлета в тесте за двадцать две копейки, салаты, конфеты. У людей были деньги и было на что их тратить. И сейчас есть на что тратить, только деньги имеют, к сожалению, не все.

После бани вы обязательно идете освежиться одеколоном в парикмахерскую. У Ромы-парикмахера широкий выбор одеколонов: и “Шипр”, и “Тройной”, и “Красная Москва”. Почему “красная”, до сих пор не пойму.

Освежившись, вы с сожалением покидаете баню до следующей недели. Когда вы проходите мимо очереди, на вас смотрят, как на счастливчика: ведь вы уже побывали в бане.

Сегодня о той бане лишь приятные воспоминания. Возможно, когда-нибудь будет лучшая, но той бани не будет никогда.

[1] Корнобай Андрій Савелійович (1912-1983) – директор Бердичівського пивоварного заводу у 1970-1980-х роках.