Дипломат

Утро очередного рабочего дня для Пономарчука обещало действительно быть добрым. А как же иначе… За окном начинался настоящий морозный солнечный зимний день, а на душе – хорошее, пока еще не испорченное никакими житейскими или рабочими хлопотами настроение.

В таком приподнятом настроении выходил из своей квартиры Владимир Вячеславович, чуть было не оступившись на первой же ступеньке.

А первое, что увидел он, выходя из дверей своего дома, это черную кошку, которая, по всей вероятности, только его и дожидалась. Поэтому, заметив его, она молниеносно бросилась наутек, да так, что едва не сбила с ног. И хоть Владимир Вячеславович человек абсолютно не суеверный, но знал, что черная кошка, а тем более утром, да к тому же первая, кто встретился ему на пути, – это уже точно не к добру.

Он хотел уже вернуться, но вспомнил о жильцах с улицы Красина, пообещавших, что если до вечера в их квартирах не прогреются отопительные батареи, то они возьмут исполком штурмом.

Владимир Вячеславович, конечно, понимал, что эти угрозы пустые. Вот если бы они сказали, что захватят банк или почту, куда иногда ходят греться при отсутствии тепла в исполкоме сами сотрудники, это было бы реальнее. Но раз сигнал поступил, на него необходимо реагировать.

“Лучше семь раз увидеть, чем один раз отрезать”, – подумал Пономарчук и, предупредив секретаря, направился на улицу Красина.

Возле дома бушевали страсти. Жильцы были настроены агрессивно против соседки, проживающей на верхнем этаже и не реагирующей две недели на их просьбы пустить мастеров ликвидировать аварию.

Одни предлагали пригласить настоятеля Свято-Николаевского собора отца Виталия, чтобы он наставил на путь истинный свою прихожанку. Другие предлагали бежать за начальником милиции Анатолием Остапюком, чтобы он вел переговоры с соседкой в присутствии заместителя мэра города Пономарчука. Третьи… третьи спокойно наблюдали, чем все это закончится.

– Товарищ Пономарчук! – обратилась к Владимиру Вячеславовичу представительница ЖЭКа. – Это не жилец, а настоящий Бен-Ладен. Две недели переговоров через дверь не принесли нам никаких результатов. Даже участкового она не пустила на порог. Я ей объясняю, что из-за нее в доме холод собачий, а она в ответ: “Вы за кого меня имеете, у меня в квартире тепло, а остальное меня не касается”.

Мороз на улице крепчал, и пропорционально понижающейся температуре воздуха повышался боевой настрой так называемой “митингующей толпы”. Разъяренной назвать ее еще было нельзя. Но уже и ни о каком спокойствии речь не шла. Да оно и понятно. Чем холоднее на улице, тем невыносимее находиться в холодных квартирах. Поэтому на “ура” в ход пошли реплики, доносящиеся из толпы.

– Дайте, дайте мне лом! – услышал за своей спиной Пономарчук. – Я выломаю дверь этой корове. У нее “Ташкент”, а у меня минус пять. Дайте лом!

Стоявшая напротив старушка, люто ненавидевшая соседку еще со дня заселения дома, но абсолютно не имеющая никакого отношения к происходящему, со спринтерской скоростью принесла из сарая тяжелый лом. Старушка еще по дороге представляла, как под его ударами рухнет дверь. А может, и голова соседки. И это было ей настолько приятно, что она, отдав мужчине лом, радостно потирала руки.

– А топор вам не нужен? – тяжело дыша, поинтересовался подбежавший мужчина, видно тоже не питающий особой симпатии к соседке за ее длинный язык. – Так я мигом сбегаю, он у меня уже заточенный. Для нее мне ничего не жаль!

– Не помешает! – донеслось из толпы.– Из-за одной упрямицы весь дом две недели без тепла стоит!

Соседи спешно стали готовиться к штурму квартиры. Судя по их виду, это было похоже на подготовку к штурму рейхстага.

Давно не бритый невысокого роста мужчина тронул Пономарчука за рукав:

– Здесь мне сказали, что только вы можете спасти нас от холода. У меня братан срок отмотал и днями откинулся из зоны, а в квартире холодно. Наша жизнь сейчас зависит только от вас.

Небритый почти по-отечески, ласково смотрел на Пономарчука. Внешний вид этого борца за справедливость убедительно свидетельствовал о его плохом материальном положении и огромной любви к спиртному.

Владимир Вячеславович чуть попятился назад, прикрывая одной рукой нос, а другой энергично замахал, словно отгораживаясь, лишь бы не слышать перегар небритого.

– Успокойтесь, чем смогу, тем и помогу! – клятвенно заверил Пономарчук.

– Я так и знал, я чувствовал, что вы не откажете. А то эти идиёты, – он показал рукой на собравшуюся толпу, – говорят, что от новой власти, кроме неприятностей, нечего ожидать.

– Не волнуйтесь, тепло в доме будет, – повторил Пономарчук.

Он сказал это так лаконично и уверенно, не вдаваясь в долгие рассуждения и нарекания, что, казалось, большая половина из присутствующих сразу поверила ему.

– Вот и я говорю, – перешел на шепот небритый мужчина, – все они тронулись мозгами, раз не верят новой власти.

– Что вы шепчетесь? – поинтересовалась представительница ЖЭКа у Владимира Вячеславовича.

– Он говорит, что люди потеряют веру к местным властям, если мы не поможем.

– Что, они с ума сошли?

– Так и я говорю, – снова вмешался в разговор небритый мужчина. – Это же идиёты. Между прочим, я вчера звонил мэру Бердичева Мазуру. Правда, он сейчас на сессии в Киеве, так что теперь вся надежда только на вас. Но если вы не поможете (небритый сделал угрожающее лицо), то двери сам выломаю. Век мне воли не видать и падло буду, если вру. А нет, вызывайте наряд милиции.

Услышав зэковскую клятву, Пономарчук на всякий случай еще дальше отодвинулся от небритого. Но не от того, что испугался, просто Владимир Вячеславович не переносит запах чеснока и перегара.

“Если бы у моей собачки была такая же рожа, как у тебя, я бы гулял с ней только ночью”, – подумал Пономарчук, но сказал другое.

– Успокойтесь, я все сделаю, – еще раз пообещал Владимир Вячеславович, положив левую руку на грудь, а правой поправил на переносице очки. И чтобы небритый мужчина не успел открыть рот снова, быстро сказал:

– Обойдемся без наряда милиции, на переговоры пойду сам, мне она откроет.

Представительница ЖЭКа загадочно улыбнулась, и Пономарчук понял, что делать выводы преждевременно.

Но тут вмешался брат небритого и давай сыпать сомнениями по понятиям:

– Чего тут базар устраивать?! Давай пусть сходит к ней заместитель мэра, и сам убедится, что тут фуфло не гонят. А то шума много, а понтов, в натуре, никаких. Одна пурга. И за свои слова я отвечаю.

– Успокойтесь. – в который раз сказал Владимир Вячеславович, но его перебила стоявшая напротив женщина:

– Хорошо сказать успокойтесь, – выкрикнула она, – дома минус пять, а он успокаивает.

– Боже, теперь я все поняла… Вы заодно с ней, – и женщина показала рукой на дом.

Опять поднялся галдеж.

“Да, хорошо сказать, будет тепло. А как сделать все практически?” – думал Пономарчук, понимая, что переговоры придется вести ему.

– Товарищи! – подняв руку, сказал Владимир Вячеславович. – В цивилизованном обществе так не поступают. А ведь мы стремимся стать именно такими, значит должны поступать благородно. То есть, не нарушая прав человека, решить этот вопрос. Желающее принять участие в переговорах, следуйте за мной.

Таковых оказалось большинство, вернее было бы сказать, не столько желающих вести переговоры, сколько глазеющих со стороны. И вся эта “группа поддержки” вслед за Пономарчуком быстрым, семенящим с божьей помощью и помощью третьей ноги, то бишь палки, а так же ковыляющим шагом, двинулась наверх, к злополучной двери. Казалось, перед таким бойцовским настроением распахнется не только дверь, но и сами собой пробьются воздушные пробки в батареях теплоснабжения.

Поднявшись на нужный этаж, Владимир Вячеславович, поздоровавшись через двери, вначале заговорил о погоде. На что женщина охотно согласилась, что на улице действительно очень холодно. Но дверь открывать не спешила.

– Предлагаю вам добровольно открыть дверь, – продолжил Пономарчук. – Мы располагаем точными данными, что именно в вашей квартире забилась труба. Так что, будьте добры, откройте, пожалуйста… (последнее слово было сказано с особым акцентом).

– А то выломаем дверь! – заорал стоящий за Пономарчуком мужик и приподнял лом к дверному глазку так, чтобы его видела соседка.

Представительница ЖЭКа тоже хотела открыть рот и добавить несколько слов. Но что-то передумала и только махнула рукой, не веря в благоприятный исход переговоров.

– Нет, с этой старухой надо шё-то решать! – снова выкрикнул мужик с ломом. – Или я сяду, или она ляжет!

Видя, что от помощников, кроме неприятностей, ожидать нечего, Владимир Вячеславович попросил оставить его одного. Недовольные “парламентеры” с шумом покинули лестничную площадку.

Соседка не знала в лицо Пономарчука, но уже где-то слышала его фамилию. Заглянув в “глазок” и увидев вполне интеллигентного мужчину в очках с позолоченной оправой, взяла на кухне табуретку, предусмотрительно подумав, что разговор, возможно, затянется, и, удобно усевшись по ту сторону двери, приступила к переговорам…

…Только через час после описанных событий из подъезда вышел Пономарчук.

– Ну что, решили? – спросила представительница ЖЭКа. – В доме будет тепло?

– А как вы думаете? – как водится в Бердичеве, вопросом на вопрос ответил Владимир Вячеславович и загадочно улыбнулся.

Как ему удалось уговорить упрямую соседку, остается тайной. Но доподлинно известно, что уже к вечеру на отопительных батареях этого дома можно было жарить яичницу.

Ну кто после этого не скажет, что Пономарчук прирожденный дипломат?